boldachev, 29 Июнь, 2024 - 22:39

лишь с третьего раза въёхал

рерайт ии) а я всё ломаю голову... тогда всё понятно.

не используйте ии вовсе или корректируйте за ним. с простыми текстами он ещё справляется. типа "почему завяли помидоры?". но всё, что сложнее - тут уж всё зависит от программиста. в целом нейросети (самобучающиеся нейросети) обман, это не ии. не квантовые вычисления, а мозг человека природный квантовый компьютер. нейросеть - товар, усреднение интеллекта. для потребителей этот средний уровень - откровение. но для серьёзного текста возможно искажение смысла.

ваш оригинальный текст понятен, вопросов не вызывает. а рерайт - искажение.

пример рерайта

Только со второго раза усек я суть этого. Вопросов нет, всё ясно. Программа может справиться только с простыми текстами, наподобие "почему помидоры завяли". Нейросеть - лишь продукт, который усредняет интеллект. Для обычных людей это откровение, но для серьезного текста может быть искажение смысла.

дополнение

единственное, что мне удалось понять после многократного внимательного внимания к содержанию, это то, что возможно нужно просто немного больше времени и усилий для того, чтобы в полной мере разобраться во всей сложности изложенной информации. Возможно, стоит обратить внимание на более детальное изучение темы или обсудить её с более опытным специалистом в данной области. В целом, мне кажется, что каждый новый анализ позволяет понять глубже содержание текста и проникнуть в его суть.

Однако, следует отметить, что использование искусственного интеллекта в текстовых рерайтах может вызвать определенные сложности и искажения смысла. Нейросети, хотя и способны справиться с простыми запросами, но могут испытывать затруднения при переработке более сложных текстов. Поэтому для серьезных и ответственных задач, связанных с переформулированием текста, рекомендуется обращаться к опытным специалистам или использовать другие методы обработки информации.

Таким образом, важно понимать, что оригинальный текст и его содержание являются ключом к правильному пониманию и передаче информации. Рерайт, хоть и может быть полезным инструментом, но требует тщательного подхода и внимательного отношения к исходному материалу. Важно сохранить смысл и целостность текста при его переформулировании, чтобы избежать искажения информации и ошибочных толкований.

дополнение дополнения

Для того чтобы успешно переработать текст, необходимо уделить достаточно времени и усилий для тщательного изучения и понимания исходного материала. Важно выделить основные идеи и ключевые моменты, чтобы правильно передать их в новой форме. При этом следует помнить о целевой аудитории и адаптировать текст под их потребности и уровень понимания.

Необходимо также проявлять креативность и воображение при работе над текстовым рерайтом. Это позволит не только верно передать содержание исходного материала, но и придать ему свежий взгляд и интересный подход. Креативность способствует созданию уникального и оригинального контента, который будет привлекать внимание читателей и отличаться от прочих аналогичных текстов.

Однако следует помнить, что важно сохранить смысл и идеи исходного текста при его переформулировании. Использование адекватной лексики и грамматики поможет избежать искажения информации и передать ее точно и понятно. При необходимости можно обратиться к словарям и другим источникам для уточнения значений терминов и выражений.

В итоге, работа над текстовым рерайтом требует серьезного и ответственного подхода, а также навыков работы с текстом и языком. Важно помнить о целях и задачах переформулирования текста и стремиться к созданию качественного и интересного контента, который будет привлекать внимание и удовлетворять потребности читателей.

сокращение

Для успешного рерайта текста нужно изучить его основные идеи, учитывая целевую аудиторию. Важно сохранить смысл и использовать креативность, чтобы сделать контент уникальным и интересным. Соблюдение грамматики и лексики поможет передать информацию точно. Необходим ответственный подход и умение работать с текстом и языком для создания качественного контента.

всё это о чём. а нейросети всё равно о чём, а ваш оригинальный текст - что

печально, что мало кто способен отличить пересказ нейросетью от человеческого

многие даже в восторге от нейросети - им сразу всё понятно

и нейросеть осмысленнее многих комментариев

подозреваю ряд участников в использовании нейросети для имитации тем и сообщений

это что-то нервное, имитация человеком нейросети

Александр, Вы говорите: «Замените слово "ощущение" (которое неоднозначно, может указывать и на механизм восприятия, и на о, что я в итоге ощущаю), на "различаю", чтобы исключить обсуждение всяких возможных объяснительных гипотез и сосредоточится на том, что непосредственно - здесь и сейчас - дано.»
Боюсь, что различие как раз избавит от ощущения.
Ощущение тем и примечательно, что оно как состояние нашего тела действительно не есть состояние того тела, которое и вызывает ощущение. И весь интерес в том, а точно ли ощущение аналогично смыслу?
Но как только мы избавимся от ощущения, то мы избавимся от посредника. А это сходу сделает вашу аналогию неадекватной нашему раскладу, поскольку данные (множество знаков) – это посредник, поэтому в раскладе претендующем на аналогию тоже должен быть посредник.

«Так что мое утверждение про то, что все что мы различаем, может быть различено только и исключительно при наличии понятия, касается абсолютно всего: и красного цвета, и ноты "ля", и знака "а".»
Не могу допустить, что Вы отождествляете знать и различать. А в ваших словах мне был важен акцент на знании. Ведь в вашем утверждении была речь о знании, а не о различии: «Тут центральное слово "знаем" - все что мы знаем, мы знаем как понятия или как структуры понятий». Почему важен? Потому что знание сходу показывает, что ощущение – это такой же самостоятельный объект изучения, как любой другой (тот же текст или та же физическая волна). Соответственно, если мы знаем, что красный существует в ощущении, и знаем, что знающий разум – это не ощущение, то красное существует и в разуме и в ощущениях. Точно также как когда мы знаем, что Париж существует в определенном месте Евразии, и знаем, что разум - это не Евразия, следовательно, Париж существует и в Евразии и в нашем знающем разуме.

«В акте непосредственного различения (я вижу красный) я ничего не мыслю, а только различаю нечто (красный цвет) поскольку у меня есть понятие этого нечто ('красный'). Да, конечно, я потом могу думать о цветах, написать трактат о них, при этом не видя/не различая эти цвета, но это все уже совершенно другая тема - про мышление, а не про непосредственное восприятие/различение феноменов включая знаки.»
Во-о-от…
Как я и предполагал пропало различие между знать  и ощущать.
А главное, Вы опять пытаетесь исходить только из непосредственного акта восприятия. Но какой в этом смысл, если даже в аналогии у нас уже столько «героев», что одним единственным актом непосредственного восприятия их не различишь. Поскольку, сначала надо различить физическую волну, затем различить красное, затем различить между ними причинную связь и т.д. Знать – это уже нечто опосредованное. А в одном непосредственном акте восприятия может и вовсе не быть того, что даётся в другом непосредственном акте восприятия. Наше знание основывается на множестве наших восприятий.

«А что такое "содержание"? Здесь нет никакого содержания, которое как-то можно отличить от формы. В акте непосредственного различения вообще не приемлем разговор о содержании.»
Содержание - это «то, о чём». ЧТО ощущается? ЧТО различается? ЧТО мыслится? ЧТО видится? ЧТО обозначается? ЧТО причиняется? и т.д.
Вновь и вновь считаю, что из одного непосредственного акта не выведешь все те понятия, которые у нас в обороте или которые у Вас в исходном теоретическом тексте.
Например, в непосредственном акте ощущения, нет акта воображения или акта воспоминания, или акта мышления. Т.к. это просто другие акты, нежели акт чувственного восприятия. Но мы же знаем разницу между этими актами. Знаем, поэтому мы можем утверждать что именно ощущение вызывается физической причиной, а моя фантазия о красном этой причиной не вызывается. Когда мы что-то мыслим об ощущении – ощущение уже не акт, а объект другого акта, в данном случае мышления. Или, к примеру, я могу вспоминать своё ощущение красного, где ощущение красного также не непосредственный акт различения, а объект такого непосредственного акта как воспоминание.

«Вот я вижу красный. Это содержание или форма? То есть вы хотите сказать, что можете как-то выразить "содержание" феномена и отдельно выделить "содержание" понятия и сравнить их, сопоставить, и сделать вывод, что эти "содержания" тождественны?» 
Тут не могу обойти вниманием такую штуку как сознательный феномен, который принципиально двойственнен. И это очень важно.
В нем всегда есть определенный акт и объект на который этот акт направлен.
Т.е. в вашем «вижу красный» есть акт и есть его объект. Так вот если Вам даны оба «героя», то это сознательный феномен. А если дан только объект (как ребёнку или животному) то, о сознательности феномена говорить нельзя.
Так вот я не знаю, когда Вы говорите «я вижу красный», Вы исходите из сознательного феномена или нет? Если нет, то это уровень ребенка, животного, но у них нет и теории обо всём этом. А у нас-то с Вами – есть, и всё дело в том, что невозможно выстраивать какие-то понятия об ощущениях, о мышлении, о знании, о знаках, о значении знаков и т.п. без помощи сознательных феноменов.
Поэтому да, по жизни, мы можем сколько угодно в непосредственных восприятиях и актах быть совершенно бессознательными и не различать много чего такого, чего апосля благодаря осознанию способны различать, сопоставлять, делать выводы о тождестве каких-то объектов наших актов и мн.др. Это уже уровень теории, а не непосредственного восприятия. Почему я и говорю, что понятийный разговор уже мало зависит от отдельного непосредственного акта, т.к. он заведомо возможен на почве множества разных таких непосредственных восприятий и прежде всего сознательных восприятий.

«Еще раз обращаю внимание, что никакого разума тут - при непосредственном различении - нет.»
Да, в любом непосредственном акте так и должно быть (если, конечно, это не сам непосредственный акт разума, а главное если это бессознательное различение (в указанном мной смысле сознания)).
Но у нас уровень теории.
Вы же сами говорите: «Конечно понятие и ощущение совершенно разное». А откуда бы это различие взялось, если у Вас был бы только один непосредственный акт восприятия красного? Вы же не воспринимаете все свои понятия в определенной связи и подчиненности в каком-то одном непосредственном различении. Теория – это отдельная песня.
Итак.
Теоретически мы имеем понятие красного и имеем понятие, что красное это состояние определенного органа. Собственно мы об этом состоянии красного от него и «узнали» (=обрели понятие красного). Так вот красное, которое мы знаем, и красное, которое ощущается – это одно и тоже красное. По бытию разное, а по содержанию – одно и тоже: красное. В противном случае, мы бы никогда не узнали, что именно ощущаем красное. Ведь как я сказал выше, мы же можем красное воображать, а вовсе не ощущать непосредственно.

«А здесь надо акцентировать внимание на особенности различения знака как знака в отличие от различения просто феномена (типа цвета), которая подразумевается, но вроде нами строго не проговаривалась. При различении произвольного феномена, пусть будет тот же красный сигнал светофора, он различается как таковой поскольку подпадает под соответствующее понятие: цвет под понятие цвета, светофор под понятие 'светофор', цветок под понятие 'цветок'. Знак является знаком потому и только потому, что он одновременно подпадает под два понятия: (1) имманентное понятие, под понятие того чем он есть (цвет под цвет) и (2) конвенциональное  понятие, которое никак не связано и имманентным понятием - в нашем примере это понятие 'Stop'.»
На этот ваш ход, я тут же вынужден вновь напомнить, что ваш тезис, супротив которого начат весь разговор с моей стороны, такой: «Данные сами по себе не несут значения», где под значением подразумевается прежде всего значение множества знаков, а не только лишь одного. Его-то Вы в целях отличения от значения одного знака и назвали содержанием, которое тождественно со значением знака только тогда, когда знак в одном лице и составляет всё это «множество» в данных.
Но раз я про то содержание данных, которое не у одного знака, а у множества в целом, то, получается данный ваш ход мимо, т.к. никакой конвенции, никакого понятия о содержании данных у нас не только может не быть вовсе, но и как-то бессмысленно читать текст для того, чтобы узнать то, что у нас уже есть в голове. Ну не договаривался я с Пушкиным А.С. о содержании сказки о золотой рыбке. Гротефенд не договаривался с ассирийцами о содержании клинописи, которую взял в руки для чтения. Поэтому при непосредственном различении множества знаков (а не одного знака) у нас нет второго понятия, о котором Вы сейчас говорите. Т.е. понятия о содержании (смысле) всего текста у нас нет, т.к. никакой конвенции с автором текста об этом содержании у нас не было. Ну и совсем уж ослабляет ваш ход тот факт, что язык – это система со своими объективными закономерностями и своей вплетенностью в жизненный мир культуры, который также объективен и служит контекстом для текста, отчего можно узнать даже значение отдельных знаков, о которых у нас не было никакой конвенции.

«Тут конечно, мы скачем по уровням. Конечно, понятие цвета и вкуса имеют связь с физическими и химическими характеристиками света и молекулярного состава селедки. Но даже в этом случае мы не можем говорить, что цвет есть у волны, а вкус у молекул. Когда же мы переходим к анализу знаковых отношений, то должны признать - по определению знака - что между феноменом и значением знака (конвенциональным понятием) вообще нет никакой связи. Если завтра в ППД пропишут, что на красный надо ехать, то есть поменяют знаковое значение феномена, то это ничего не изменит в самом феномене.
Я всё время солидарен с Вами в том, что цвет или запах розы – это не свойство самой розы и т.п. Но в том-то и дело, что ощущающее устройство нечто более сложное, нежели роза. Поэтому разумеется у первого при взаимодействии со вторым будет что-то избыточное второму. Тогда как текст предполагает взаимодействие как минимум равноценных по сложности. Более того, автор текста (писатель) может быть намного сложнее, чем читатель, а потому в его тексте могут быть заложены такие смыслы, которые «избыточны» для читателя и к пониманию которых он может не прийти и вовсе.
Как бы там ни было, но вновь возвращаемся к тому, что выше и в прошлые разы я уже сказал против вашего обоснования от «отсутствия связи» между знаками и значением.
Один знак – это не система знаков. Текст – это такие данные, у которых есть целостность и связь между знаками.
Да, в отношении отдельного знака или того множества знаков, которые в реальности между собой не имеют никакой связи (ведь знак «стоп» в каком-то месте никак не зависит и не имеет связи со знаком «автозаправочная» в другом месте), установить значение невозможно.
Тогда как в случае содержания, смысла текста (который из множества знаков) признать, что между порядком знаков текста нет никакой связи со смыслом текста, лично я не могу.
Из знания значений всех отдельных знаков смысла всего текста не появится. Так и где же я его нахожу постигая это множество знаков? Фантазирую? Нет. Мне его навязывает порядок знаков. А откуда у него этот порядок, если ни там нет смысла, ни у меня не было этого смысла? Если его там нет, то тогда что влияет на порядок знаков, любое изменение которых, тут же изменяет этот смысл, который в нашей голове?

«А как он может влиять? Для печати философских текстов нужна другая технологии печати? Или вы не зная китайского сможете отличить текст анекдота от текста буддийской мудрости? Феноменальное существование текста никак не зависит от его ноуменального содержания. Тем более с учетом того, что ноуменальное содержание у разных читающих может существенно отличаться. Что тут забавного?»
Видите, даже технология печати зависит от смысла текста!
Моё "незнание" значения знаков никак не препятствует тому, что у знаков это значение есть и что будь у меня способности как Гротефенда, то я бы догадался об их разнице (даже если бы китайская цивилизация исчезла как ассирийская).
Ваше утверждение, что феноменальное существование текста никак не зависит от его ноуменального содержания, для меня означает, что смысл никак не участвует в феноменальном порядке знаков. Не-е-е... я считаю, что смысл (=«ноуменальное») определяет порядок знаков в тексте, значит они зависят от смысла. И если мы признаём, что порядок знаков объективен, то почему то, что его определяет, не объективно, т.е. не явлено именно в этом определенном порядке знаков текста?
Аргумент от разницы смысла у читающих один текст мало что даёт, т.к. причин для этой разницы может быть всё, что угодно, а не обязательно и только отсутствие смысла в тексте.  Тем более, что художественные тексты заведомо многозначны.
Его влияние, а точнее ноуменальное (=идеальное) присутствие, и дано в том порядке слов, от которых зависит смысл ("мама любит дочь", "дочь любит мать").

«Конечно, определяет. В этом то и смысл существования текстов: автор, имея некоторое содержание (мысль или систему мыслей), генерирует текст, то есть создает структуру из знаков, которые по его мнению при прочтении может инициировать нужное ему содержание (перечитывает, правит).   Но это понимание сути написания текста никак не влияет на то, что текст это только и исключительно последовательность феноменов, которые не содержат в себе никакого значения и в совокупности не имеют содержания.»
Мне кажется, это бОльшая магия, чем мой вариант.
Ну если смысл определяет последовательность феноменов=знаков, то как же текст-то не содержит в себе этой определенности у последовательности? Ну как же?))
Ну вот если закон тяготения определяет направление движения камня выпавшего из рук, то как же можно утверждать, что этот закон не существует объективно, а объективно существует только движение камня вниз?? Неужели, идеальный закон гравитации (а он естественно идеальный, т.к. на него пальцем не укажешь. Пальцем можно указать только на двигающиеся в определенном порядке и в определенном направлении камни, кубики и т.п.) существует только в голове Ньютона и его поклонников?

«Содержание возникает только в голове читающего при условии, что он знает язык (значение знаков/слов), имеет достаточное образование и контекст (в теме). А то, объективное, что позволяет более или менее однозначно воспроизводить эту схему, существует в языке, как социумной деятельности, в его законах (конвенциях). А не в отдельных знаках и тестах (не в кубиках на столе).»
По-моему разумению, это если не противоречие, то магия: у какого-то множества знаков есть какие-то объективные законы, по которым они существуют, но при этом то, что исходно и задало существование этих знаков именно в этом множестве и именно в таком порядке не объективно, т.е. не содержится в бытии текста, сколь бы ни был этот текст искусственным созданием особо подготовленных вещей типа «люди».
Откуда же взяться этой объективности у других законов языка, если необъективно самое главное, т.е. то, что по понятию текста в этот текст и включено -  смысл. Повторюсь, это равносильно утверждению, что множество камней и брёвен по каким-то объективным законам упорядочились в такую кучу, которую мы воспринимаем как готический собор, но никакого готического собора в этой куче нет, в ней только отдельные камни и брёвна расположенные в определённом порядке.

эврика, по поводу моего («Понятие (или идея) красного и ощущение красного по содержанию тождественны. По бытию – нет, а по содержанию тождественны.») Вы говорите: «возникает ложное толкование, сравните: 
1. есть идея красноты и ощущение красноты и они тождественны по содержанию, НО содержание есть только у красноты - она и есть содержание, а идея красноты есть то, что указывает на красноту как на содержание; (я)
2. есть идея красноты и ощущение красноты и они тождественны по содержанию, что означает, что и идея, и ощущение красноты идентичны (тождественны), и краснота есть и в идее, и в ощущении. (так звучит у вас, такой можно сделать вывод)
Видите какая двусмысленность возникает при такой формулировке?»
Отвечаю в той мере, в какой смог вас понять.
О первом.
Сразу хочется указать, что «идея» - это не что-то, что мы мыслим, а это сам способ бытия в качестве мыслимого. Т.е. быть идеей – это тоже самое, что и быть мыслимым. Поэтому лучше сказать не «есть идея красноты», а «есть мышление красноты» (ну так же как Вы говорите «есть ощущение красноты»).
По крайней мере у меня так обстоит дело с идеей или с понятием.
Поэтому когда Вы предлагаете считать в акте мышления красноты вовсе не красноту, а указание на красноту, то получается что акт мысли есть, а мыслимого нет.
Согласитесь, что «указание» – это отношение чего-то с чем-то. Например, белый прямоугольник на красном фоне заключенном в окружность указывает на то, что въезд запрещён. Т.е. для указания нужно два ЧТО. Одно содержание указывает на другое содержание.
Соответственно, вопрос: а какое имеется содержание у мысли, которое указывает на такое содержание как краснота? По моим наблюдениям – никакого. Я мыслю красное, которое прежде было дано ощущением красного.
И кстати, как только мы будем понимать под идеей или понятием не способ бытия, а некую сущность, которая на что-то указывает, то тут же возникнет нужда ещё и чём-то таком, ЧТО обеспечивает соответствие указателя с тем, на что указатель указывает.
Получается, в вашем случае, при каждой идее, которая только указывает на какое-то содержание, должно быть ещё что-то обеспечивающее их связь друг с другом. Но ничего такого лично у меня нет.
Разве Вам недостаточно того факта, что мы различаем способ данности и то, что даётся? Ну раз мы по факту знаем, что видим красное, то мы знаем и что такое «видеть» и что такое «красное»? Тогда как по вашему получается, что когда я мыслю красное, то я всегда мыслю ощущение красного? А это необязательно. Скажем, я мыслю, что красное – это вид цвета. Это же не значит, что ощущение красного – это вид цвета. В этой мысли красное отделено от ощущения.
О втором.
Ощущение нельзя спутать с мышлением или с воображением. Мы прекрасно различаем то, когда мы думаем, когда ощущаем, а когда воображаем и др. Содержание же - это то, о чём мы думаем или то, что мы ощущаем, или то, что мы воображаем и т.д. Так вот красное – это «то, ЧТО». Это то, что мы можем воображать. Это то, что мы можем ощущать. Это то, что мы можем представлять и т.д. Я говорю, что во всех этих актах содержание одинаковое. Все они про одно и тоже. Почему Вы тождество объекта этих актов вдруг переносите на сами акты?

«Если бы вы сказали, что содержание одно - краснота, и два способа его представления: ощущение, где непосредственно переживается сама краснота, и идея, которая о красноте, но не есть краснота.»
Выше я высказал свои соображения о невозможности мыслить красноту, которая не краснота.

«Вспомним мысленный эксперимент комната Мэри. Если брать ваше определение тождества, то прочитав всё о красном цвете, но не видев его ни разу, она получит и ощущение, но это очевидно не так. А вот когда мы имеем ощущение красного цвета и его идею (описания), то мы обладаем и практическим и теоретическим знанием о цвете. В третьем случае, когда ребёнок уже видит красное, но ещё не имеет описания его, то он обладает практическим, но не теоретическим знанием.»
Вновь не понимаю, почему Вы делаете вывод, будто из моего понятия о красном, можно получить ощущение ни разу его не видев? У Вас странная установка: раз, есть понятие, то оно передаваемо другому. Это далеко не всегда так. Заметьте, что у нас часто даже слов нет подходящих для цветов. У профессиональных художников цвета как правило идут по названию минерала (окись хрома, кость жженая, кобальт светлый, кадмий, киноварь и т.д.). А у дилетантов так: лимонная, берлинская лазурь, цвет морской волны, янтарный, абрикосовый, кирпичный, неаполитанская коралловая, брезентовый, лососевый и т.д. :о)
Могу лишь сказать следующее.
Красное – это понятие, которое мы образуем (получаем) благодаря ощущениям. Без вариантов. Тот, у кого никогда не было восприятия красного, не сможет понять что это такое никаким априорным путём. В том числе и через сообщение от кого-то его идеи.
А главное, никакого определения у объектов ощущений нет. Такова их особенность. Никакому запаху, цвету, вкусу дать определение по типу определения треугольнику или лошади нельзя. Попробуйте))
Любая редукция «красного цвета» к тем или иным физическим или физиологическим причинам, которые ему соответствуют или с ним непосредственно связаны, также заведомо не есть этот красный цвет.
Повторюсь, идея (понятие) – это не описание чего-то, это способ бытия чего-то, а именно бытия в мысли. Так уж по жизни получается, что мы с пол оборота обо всём предпочитаем говорить как о чтойности, порождая тем самым кучу синонимов и пустых терминов, которые как зеркала начинают указывать друг на дружку.