Систематизация и связи

Философское творчество

Миф третий. О художественной метафоре второго рода и - обратному ей - психоделическом вознесении над чередой событий житейской обыденности, о метафоре такого вознесения и о вознесении через такую метафору. 

 

Очерк теории договора. Вместо вступления. 

 

Все люди разные, возможно, вы даже не представляете, насколько. Причём, об этом разнообразии - часто - можно судить лишь по различиям его отрицания. 

 

Впрочем, такое отрицание множественности истин - тоже различно. Очевидно, что мировоззрение человека, его картина мира, характеризуется не только некоторой точкой сборки (истиной), но и некоторой областью допущения иных истин, как радиусом их сферы, вокруг твоей истины. Такой взгляд равноценен допущению твоей истины - лишь как одной из (допускаемого тобой) множества равноценных истин других людей.

 

Высшая (всеобщая) истина - консенсус или матрица всех таких истин. Но, прежде необходимо признать собственную истину - частной. Иначе не увидеть это множество всех истин как Бытие. 

 

Область допускаемых истин, как и сама частная истина - называется "духовным открытием".

 

Если ваш собеседник отрицает любую истину, кроме своей собственной, либо - наоборот, допускает некоторое облако (множество или сферу истин, в пределе - матрицу истин), а вы твёрдо стоите на своей, договориться вам сложно. 

 

Конфуцию приписываются слова: "один край величайшей пропасти непонимания между людьми - желание поделиться своим духовным открытием, а другой край - твоё-же нежелание выслушивать подобные откровения других людей".  

 

Истины - определяющие реальность человека - как элементы теории множеств. 

 

Истина A может быть частью множества истин B, а множество B - частью множества C. Взаимопонимание собеседников A и B - множество C. 

 

Истина A может быть пересечениям множеств истин B  и C, тогда взаимопонимание собеседников B и С - истина A. 

 

Истина A может быть множеством истин, включающем истины или их множества B и C. Тогда, собеседники A и C, как и A и B - могут договориться на условиях последних, а собеседники B и C - никогда не поймут друг друга (не договорятся). Множества их истин не совпадают.

 

Но, что такое договор и что такое  недоговороспособность? 

 

Мысленно нарисуем куб. Это метафора пространства мышления. Та самая матрица. Рассмотрим четыре его горизонтальных ребра, перпендикулярных направлению нашего взгляда. 

 

A. Верхнее и дальнее ребро:

-2 1 - откровение и умозаключение - одинаково общее и утвердительное (общее и непосредственное, кантовский императив непосредственности - личного опыта) высказывание. Откровение - предельно неконкретное, а ненамеренное умозаключение - предельно конкретное. 

 

E. Нижнее и дальнее ребро:

4 -3 - понимание реальным и психоделическое Вознесение над житейски-обыденным - одинаково общее и отрицающее (общее и интуитивно понятное реальностью, императив опосредованности, отвлечённости от личного опыта). Интуитивное понимание реальностью - предельно неконкретное, а психоделическое Вознесение - предельно конкретное. 

 

I. Верхнее и ближнее ребро:

3 -4 - воображаемое (второй тип или переносный смысл метафоры) и созерцание - одинаково частное и утвердительное (практическая частная польза человеку от его непосредственного опыта). Воображаемое - предельно неконкретное, созерцание - предельно конкретное. 

 

O. Нижнее и ближнее ребро:

1 2 - переживание (желание, намерение, интенция, имя чувства) и символическое (точное определение словом, как теорема или концепция) - одинаково частное и опосредованное (частная польза человеку от отсутствия у него непосредственного опыта). Переживание - предельно неконкретное, а символически-абстрактное определение словом - предельно конкретное.

 

Рассмотрим подробнее такие отдельные случаи, игнорируя степень их конкретизации (для простоты изложения): 

 

O (1, 2 - частное и опосредованное, не испытанное лично, но полезное лично тебе - это и переживание и определение словом) - допускает обращение своих терминов: если никакое удовольствие не есть благо, то и никакое благо не есть удовольствие. 

 

A (-2, -1 - общее и непосредственное, испытанное лично тобой, но полезное всем людям - это и откровение и ненамеренное умозаключение) - допускает обращение из общего в частное (I), если всякое удовольствие есть благо, то и некоторое благо есть удовольствие. 

 

I (3, -4 - частное и непосредственное - испытанное лично тобой и полезное только тебе, это воображаемое - как метафора второго рода и созерцание) - допускает самообращение. Если не всякое удовольствие есть благо, то и не всякое благо есть удовольствие. 

 

Е (4, -3 - общее и отрицающее - опосредованное, не испытанное тобой лично, но полезное всем людям, это и интуитивное понимание реальностью или буквальное понимание и психоделическое вознесение над чередой событий житейской обыденности - оборачивается. Если всякое удовольствие не есть благо, то и всякое благо не есть удовольствие. 

 

Рассмотрим для простоты только первую фигуру, когда термин A - включает в себя термин B, а термин B - включает в себя - термин C. 

 

A+B=C. A и B - договаривающиеся стороны, C - их договор или компромисс. 

 

A+A=A - достоверное (договор собеседников) - сочетание двух разных императивов личных опытов - есть элемент того-же множества. 

 

A+E=E - достоверное сочетание (договор) императивов личного опыта и домыслов о нём - есть элемент второго множества (домыслов о личном опыте). 

 

A+I=I - договор императива и максимы (частной пользы) личного опыта - есть максима личного опыта. 

 

A+O=O - соглашение (договор) императива личного опыта и максимы домыслов о таком опыте - есть максима домыслов. 

 

E+I=O - взаимопонимание (соглашение, договор, достоверность) двух максим (частных выгод или домыслов) о личном опыте и самого личного опыта - есть максима домыслов. 

 

Так вот, договороспособность есть достоверность или гармония сочетаний двух истин собеседников в третью, силлогизм или компромисс точек зрения, согласно определенному ещё Аристотелем правилу:

 

I I A

O O E

O O E.

 

Это взгляд на арстотелев куб справа (аристотелев квадрат, передний план - предельно конкретное или категоричное, задний - неконкретное, некатегоричное, возможное, гипотетическое, домыслы, между ними - сечение необходимого):

 

-4=I                  -1=A

        3=I  -2=A

        1=O   4=E

2=O                  -3=E.

 

В терминах цвета:

 

Голубой                            Белый

             Зелёный Жёлтый

             Чёрный Красный

Синий                             Фиолетовый

 

 

В теминах типов мышления:

 

Созерцание                                                                          Неопределённое умозаключение

                                           Воображение Откровение

             Переживание Интуитвное, буквальное  понимание реальным 

Символическое, определение словом                                        Психоделческое вознесение

 

А, недоговороспособность - нарушение этого правила. Недоговороспособность - обман, недопонимание, иллюзия - нежизнеспособна. Рано или поздно вскроются противоречия и договор собеседников - будет нарушен (расторгнут). Их кажущееся взаимопонимание - испариться. Простыми словами - начнётся война. Межличностный конфликт. 

 

Два Ричарда. 

 

Ричард Первый воевал во Вьетнаме и вернувшись на Родину, в США, поступил на философский факультет одного из университетов. Ричард Второй учился на философском факультете Оксфорда и тоже вернулся на Родину, преподавать в университете Бен-Гуриона. Обоих увлекла аналитическая традиция Американской прагматической философии - миф о величии Америки, как новой нации, вернувшейся после тёмных веков формальной логики Теофраста к Аналитике Аристотеля, названной "прагматизмом".

 

Оба разочаровались в её современной (либеральной) университетской интерпретации. Ричард Первый искал причину своего разочарования в отрыве такой Американской философии от континентальной европейской, в отсутствии их консенсуса, а Ричард Второй - в поверхностной её концептуализации, как практики обертывания понятий - современными интерпретациями, лишь подменяющими первоначальный смысл. 

 

Ричард Первый считал прагматическую философию совершенно бесполезной, как в деятельности водопроводчика, так и искусствоведа. Какая разница мастеру, откуда идут эти ветхие трубы визуальных метафор и что именно - безумная - культура горожан по ним перекачивает, если его задача лишь в том, что бы их чинить? Ричард Второй был не столь категоричен, считал единственной задачей визуальной культуры - самих всех этих разветвлённых труб, идущих неизвестно куда - текущее по ним, скрытое от посторонних глаз, содержание. Собственное значение которого - утеряно, растворено в бравурных рассказах искусствоведов о диаметрах и направлениях таких семиотических труб.

 

Первый определил искусство - иллюзией самого зрителя о наличии в той или иной трубе концептуальной метафоры - того или иного содержания. Второй - считал утраченным предметом  рассказов искусствоведов. Рассказов - как продолжения строительства таких труб концептуализации неизвестно чего. Искусство просто не канализировать, но без таких безумных попыток - заключить его в трубы концепций - просто не понять что это такое. Труба рассказа нужна только для донесения сведений об этой проблеме бессмысленности любых подобных рассказов - до зрителя, а что это такое, и где оно в его жизни? Точно не в этой трубе рассказа - пусть зритель сам решает. 

 

Платон сказал обо всём этом - раньше, проще и понятней: "ни один рассказ не серьёзен, особенно письменный, особенно если он действительно о чем-то важном для его автора, ведь пишет и читает его не Бог, но человек". 

 

Ричард Первый назвал такие университетские рассказы - проявлением спеси и высокомерия. Ричард Второй построил собственную трубу рассказа о лабиринте таких труб. 

 

 

 

Еще на рубеже 1960/70-х два друга, психиатр и философ решили найти способ излечения от шизофрении. Критикуя теорию невроза (психоанализ), они понимали болезнь механическим смешением машин желания горожан, видя в этом социальную причину, виня в этом буржуазное общество, заинтересованное в сведении с ума рядовых потребителей. А лечением считали ещё большее смешение машин желания, шизореволюцию. 

 

В своей клинике они периодически меняли местами докторов и пациентов, поваров и садовников, самих себя и санитаров. Каждый из участников шизофренического общества обязан был ощутить себя в несвоей роли. Это, по предположению авторов метода - на мгновение - открывало человеку глаза на утраченную им реальность и давало шанс исцелиться. 

 

Исцелился ли кто-нибудь на самом деле? - неизвестно, но два друга прославились, создали новую машину желания. 

 

Шизореволюция, становящаяся тогда модной социальной игрой - застала меня в Ленинграде 1980-х. К слову, мне самому впору каяться в грехе содействия ей. Но, тогда я был молод и у меня не было никакого понимания происходящего. 

 

Однажды, решив нарисовать ничто, субстанцию вселенной - полную квантовую неопределенность - а это просто невозможно, если только не найти способ избежать каких-либо собственных его интерпретаций, я выплеснул краску из вёдер на холсты, в темноте, с завязанными глазами. Мне было любопытно, что из этого получится, если я и вправду - смогу избавиться от такого своего любопытства... И как? Любопытствуя ненамеренно... Не вмешиваясь в процесс. Настолько, насколько это вообще возможно. Идеал недостижим. 

 

Повесил эти холсты на первый попавшийся на глаза забор в центре города. Пришёл журналист газеты "Смена" и написал разгромную статью об этой спонтанной выставке "Позор нашего высококультурного города". На следующий день, прочитав статью, к выставке присоединилось множество местных художников, всех возрастов, статусов и направлений. За ними пришёл и курирующий - их всех - сотрудник КГБ и принялся вежливо уговаривать меня прекратить эту выставку. Его главным аргументом было, что для таких выставок предназначены музеи, а не заборы. Я отказался. К слову, всё, что этот куратор предлагал - лишь участие в коррупционной схеме музеев...

 

Выставка была уничтожена, но через пять лет её повторил музей, который находился за этим забором. Безо всякой коррупции.

 

Прошло ещё 25 лет и считавшиеся уничтоженными работы нашлись. Об этом я случайно узнал из каталога музея нонконформистского искусства, организованного на месте наших сквоттерских тусовок, когда все их участники умерли или уехали из города. 

 

Но, мой грех не в этом. Если ни к чему не стремиться, то это и приведёт к шизореволюции - особождению от прежних иашин желания. Обратный метод. 

 

На той уничтоженной выставке, ко мне подошёл мой ровесник - молодой художник (на несколько лет старше меня, одно поколение) и попросился принять участие в выставке. Я проигнорировал его просьбу, но за него попросили другие участники выставки, его давние знакомые. Не отказывай, ему это только и надо, он уже достал нас своей иронией - "нуль объектами". 

 

Я не могу ни отказать ему, не разрешить, это выставка на заборе, не мне запрещать или разрешать ему в ней участвовать. К вечеру нас начнут кошмарить, я рассказал о разговоре с куратором из КГБ. Половина художников сразу исчезла. 

 

Тот молодой художник, выслушав моё сообщение - принял решение участвовать в выставке, самонадеянно заявив, что его картину КГБ уничтожить не посмеет. Создал свой очередной нуль-объект, как метафору (обстебав) происходящее. Как ч дума - ему самому показалось - доведя происходящее до абсурда. То, что это уже был абсурд он не заметил. 

 

Посмотрев на эту его работу я предложил ему сходить в музей, купить в сувенирном киоске этого музея туристическую открытку, с видом этого музея и когда к нему обратятся кураторы этого музея - а это обязательно произойдёт, если верить в это, предложить им выставить эту открытку - в качестве своей работы. Спустя некоторое время, он так и поступил, но не смог избежать украшательства, китча, позы, разместил эту открытку на огромном паспорту из золотой парчи. Это его нарочитое паспорту нулевого смысла картины и стало иконой нового (для СССР) художественного течения "контемпрорари". По сути, домыслов (бессознательно одержимого жаждой творчества) городского обывателя о картине - в качестве самой картины. 

 

Размышляю сейчас, не вступи я тогда - в 1980-х - с ним в разговор, может быть всего этого кошмара откровенного безумия российского как-бы арт-рынка, уничтожившего естественное (гармоничное) положение вещей (общественный договор о Ленинградском искусстве), интерес публики к картинам, бы и не было? Не нахожу ответа. Нет убедительных аргументов ни за, ни против. 

 

Читаю откровения одного из участников тусовки Тимура. В то время было множество таких тусовок, и не одна лишь тусовка Тимура (он сам лишь прибился к совсем молодым геям - сквоттерам, мечтавшим стать, но так и не ставшими актёрами, если только не считать фильм "Асса", где они попытались сыграть "самих себя") - занималась самопиаром, пытаясь обосновать происхождение всех тусовок от своей. 

 

Так  вот, один из участников тусовки Тимура, тогда студент исторического факультета Ленинградского госуниверситета (что была совершенно другая тусовка "гуманитариев"), спустя столько лет, став профессором, написал монографию о Ленинградской шизореволюции, вывел Тимура её вождём. Хотя, по моим воспоминаниям, тот скорее был первым контршизореврлюционером, пародистом шизореволюционеров. Правокатором шизни. 

 

Если абсурд доводить до абсурда, то в итоге получится именно то, что изначально доводилось до абсурда - шизня горожанина, клиповое мышление. Жажда бездумной ретрансляции информации (домыслов, сплетен, слухов) - без её усвоения. Механически-шизофреническое смешение машин желания. 

 

История такого контемпрорари - история "агрессивной культурной бедности" - каждой бочке затычка. Сначала безумные горожане вообразили себя парадистами над "серьёзными" художниками-нонконформистами (уже модернистами-абсурдистами), затем - самими такими "художниками", затем - их кураторами и галеристами, деятелями (несуществующего в России) - воображаемого арт-рынка, затем - искусствоведами и профессорами университетов.

 

 

Что считали искусством оба Ричарда? 

 

Первый - сказку о творчестве бывшего коммерческого галериста Ван Гога, по иронии судьбы (или по точному расчету?) - ставшего неприкаянным художником. Его брат (если правильно помню историю) - так и остался галеристом и сделал всё, что было в его силах что бы "раскрутить" обезумевшего  брата. А, всё, что было позже, ещё не оформилось в миф о разумности подлинного безумия.

 

Второй - американскую кантри-музыку и американский же рэп.  Зарифмованный и обязательно ставший популярным поток подсознания горожан. Нерациональный указатель на наличие у человека души. 

 

- -

 

Метафора - это просто пример идеи, непротиворечивое единство интуитивного понимания реальностью и символической абстракции. В физике - гауссов электромагнитный поток. Полем (совокупностью физических законов) - его делает наличие системы отсчета расстояния от некоторого условного центра. 

 

Но, есть и другое значение метафоры - "метафора как таковая" - воображаемое. Если метафора в своём первом значении, просто первая двойка в условной записи семиотического знака (2**), то второе значение метафоры, как высвобожденного из бессознательного - творческого воображения - вторая тройка в такой записи знака (*3*) - кантовский императив, предельно общее, всеобщее. И оба столь разных понятия, одинаково именуются метафорой, что создаёт возможность разночтения текстов о метафоре. Конечно, лучше сразу уточнять, о чем именно идёт речь. Определять контекст.

 

Например, метафора первого рода (как концепт интуитивного буквально-реалистичного и абстрактно символического понимания транцендентальной идеи жизни) встречается в определении искусства Аристотелем. "Если одна картина, нарисованная мелом на стене дома бедняка в порту, вызывает (лично у вас) - большее эстетическое удовлетворение, чем другая картина, нарисованная самыми дорогими красками, на стене дворца Тирана, в глубине острова, то первая (для вас) - искусство, а вторая - нет". Только и всего. 

 

Но, такая метафора - только один из аспектов искусства. Искусство, как вид прагмы - можно определить фактом метафоры посетившего автора художественного образа жизни. Образ изначален. Он не рождается на холсте, картиной он лишь означается. Причём - цель художника - непротиворечивое единство означающего и означаемого, изначально посещающий его художественный образ жизни. 

 

Понимание же искусства именно императивом - что критикуется обоими Ричардами - подменяет его - воображением. Что создаёт пространство для всевозможных - предельно общих - спекуляций. Далёких, как от самого искусства, так и от его понимания. Тех самых концептуальных обёрток Второго или неспособности критиков растворять свои бессмысленные вопросы и ответы об искусстве - уже результате такого растворения (десольвирования) - в рассказах Первого Ричардов. По сути, оба Ричарда призывали (пусть каждый и по своему) к прагматическому прочтению искусства - фактом метафоры образа. Как у Аристотеля. Семиотика - логика прагматизма. А прагматизм - возрождение учения Аристотеля о матрице мышления. 

 

С точки зрения физики, искусство, как факт метафоры образа - есть субстанция вселенной, её творческое начало - полная квантовая неопределенность. Математическая единичка неопределенности любых отношений, можно сказать их гармония или непротиворечивое единство. 

 

При этом, у такой второго (ложного) рода метафоры - как воображаемого - есть своя оппозиция - неметафора (невоображаемое, все по правде) - психоделическое вознесение над событиями житейской обыденности. Сразу вспоминается Американская психоделическая тусовка 1960-х. История Тимоти Лири и Теренса МакКены.  

 

Безусловно, такой аспект художественного творчества - неметафора или ненамеренная метафора -  привлекает сейчас многих авторов. Тот-же концептуальный перформанс. Какой смысл изображать что-то, намекая на него - регламентированной социально-приемлимой метафорой (либо откровенной фантазией спятившего горожанина) и - тем самым - обесценивая - такой картиной-иллюстрацией - собственное ощущение жизни, если можно непосредственно воплотить такое своё ощущение жизни в саму свою жизнь. Сделав её полнее.

 

Зачем? Что-бы указать на него окружающим, как на твое собственное духовное открытие бессмысленности любых таких открытий. 

 

Зачем? Этого не преодолеть, делиться с другими своими собственными духовными открытиями - участвовать в комбинаторике семиотических знаков - истин - наше Бытие. 

 

Важно лишь непротиворечивое единство всех таких открытий. Но, это и есть метафора духовного открытия - как подлинная картина - между самой картиной и тем, как её поймут. Подлинный художник предвидит результат, именно этим своим видением (художественным образом жизни) - он и делится. Другие люди - зрители - поймут её по своему, и - как сами её поймут - то и припишут автору картины. 

 

Вопрос лишь в том, вызовет ли твоя картина куст интерпретаций, вырастет ли из картины, как зерна прагмы - фрактальное дерево всевозможных  мнений о ней? Достигнут ли зрители консенсуса всех своих мнений о картине, назвав такой консенсус - искусством? Едино ли общественное мнение о картине и забытый изначальный побуждающий мотив автора такой картины? 

 

Это всеобщее единство мнений - случается довольно редко, но именно это (по мнению Ричарда Первого) и называется искусством. 

 

Есть одержимость собственными метафорами (модернизм), есть визуальная метафора такой одержимости (академическое ремесленничество), модерн. Есть ненамеренное умозаключение о метафоре искусства, что и есть "подлинное искусство", как план композиции. Есть визуальная метафора такого умозаключения. 

 

Есть одержимость психоделическими трипами (психоделический модернизм), есть Вознесение своей одержимостью. Есть ненамеренное умозаключение о психоделии, есть психоделия такого умозаключения. 

 

Есть подмена художественной метафоры словом (слухом, мнением, концепцией), это арт-рынок. Есть метафора такого домысла - психоделия или вознесение над обыденным. Есть поверхностный признак психоделического Вознесения и есть психоделическое Вознесение через поверхностный признак. 

 

Есть метафора понимания (аналитика) и есть понимание метафоры (софизм - работа арт-критика и музейного куратора, трактовка картина - "что хотел сказать художник"?) Есть психоделическое (отрешённое, вознесенное) понимание и есть понимание психоделии. 

 

Подлинное Искусство - это только все сразу, как непротиворечивое единство всех таких частных точек зрения на искусство. Чудо общественного договора о картине. Договор всех каст, сословий, дискурсов, институций или профессиональных сообществ. 

 

Продолжение следует.