С.БЕЛКОВСКИЙ – Я был и остаюсь уверен в том, что основой стабильности и популярности власти в России – а это суть одно и то же – является монархический ритуал, который никак не связан с эффективностью деятельности того или иного правительства. Монархический ритуал слагается из трех частей. Первое: трансцендентность монарха, то есть неизвестно, откуда он возник. Не дай бог, чтобы у нас было сознание, что мы его сами выбрали. Это подрывает в принципе уважение к институту лидера. Ну, вот мы Ельцина сами выбирали, и как-то всегда он нам казался каким-то не таким, правда? Он же был очень сильной личностью, да?
В.ДЫМАРСКИЙ – Не верим в собственный выбор, что ли?
С.БЕЛКОВСКИЙ – Нет, не верим. Имманентно – это не наше.
М.КОРОЛЕВА – Нет, но все же Путина тоже выбрали. Ну, формально-то выбрали Путина. Да даже не формально, а выбрали.
В.ДЫМАРСКИЙ - … всегда ошибаемся.
С.БЕЛКОВСКИЙ – Путин стал монархом в результате престолонаследия от Ельцина в отличие от Ельцина, который возник на ровном месте на руинах старой империи. Это две большие разницы. Если бы Путин не был наследником, то из другой позиции он никогда во власть не пришел. Не может Путин быть лидером оппозиции. Он бы сразу был умножен на ноль в политическом смысле, если бы он вдруг неожиданно ушел во власти и оказался в оппозиции. Он не вернулся бы Кремль никогда и не попал бы туда никогда.
Второе: это непогрешимость монарха. То есть можно ругать все, что угодно. Ведь это абсурдная шизофрения, когда есть огромное количество российских оппозиционеров, на чем свет костерящих политику Владимира Путина. Только не упоминается при этом сам Владимир Путин, который остается хорошим. То есть складывается впечатление, что правительство назначил не он; что все эти реформы проводит не он. Такие злые люди. Хороший царь, плохие бояре.
В.ДЫМАРСКИЙ – Я вам хочу сказать, что это не только свойство нашего населения, наших людей.
С.БЕЛКОВСКИЙ – Ну и Буркина-Фасо, уже упомянутое здесь.
В.ДЫМАРСКИЙ – Почти. Потому что я в апреле имел счастье быть дней десять в США и общаться там с нашей эмиграцией. Так вот там, в нашей эмиграции существует два устоявшихся мнения…
С.БЕЛКОВСКИЙ – Первое: что Обама – дьявол.
В.ДЫМАРСКИЙ – Нет, первое: что России отвратительно поступила с Украиной, что, вообще, это безобразие – то, что Россия устроила в Украине.
М.КОРОЛЕВА – А Путин – прекрасен.
В.ДЫМАРСКИЙ – Второе: вот Путин – молодец, а Обама у нас никуда не годится.
С.БЕЛКОВСКИЙ – Ну, естественно. А как же? Ну, вы же говорите про наших людей.
В.ДЫМАРСКИЙ – Это наши люди, конечно.
С.БЕЛКОВСКИЙ – Наверное про монархический ритуал я не утверждаю, я, собственно, не историк и не политический географ, поэтому я не могу с уверенностью утверждать, что он присущ только нашей стране, вовсе нет. Я просто утверждаю, что он нашей стране присущ среди, возможно, большого количества прочих.
Третье – это эксклюзивность монарха. У монарха не может быть соперников в реальном времени. Вот у Ельцина они всегда были. Горбачев утратил свое монархический статус, когда у него появился Ельцин. А у Ельцина всегда были какие-то соперники: то Руцкой с Хасбулатовым, то Лебедь, то Примаков.
М.КОРОЛЕВА – Но заметьте, не Путин.
С.БЕЛКОВСКИЙ – Нет. Путин был наследником, а не соперником, поэтому полностью укладывается в монархический ритуал, потому что в России всегда на протяжении всей ее истории существовало два принципиальных сценарий смены, передачи или, как говорят умные люди, транзита власти. Первый – это наследование от отца к сыну. При этом сын может даже убить отца или его политика может никак не соответствовать политики отца – это неважно, потому что формально есть преемственность. И революция. В российской истории нет ни одного прецедента демократической передачи власти от правящего режима к оппозиции. Мне кажется, я не ошибаюсь.
В.ДЫМАРСКИЙ – Но в России, по-моему, никогда и не было оппозиции, за исключением вот последних лет…
С.БЕЛКОВСКИЙ – Нет, оппозиция существует всегда.
В.ДЫМАРСКИЙ – Нет, я имею в виду…
С.БЕЛКОВСКИЙ – Подобно, как мольеровский герой говорил прозой: она существует всегда по определению.
В.ДЫМАРСКИЙ – Но оппозиция – я имею в виду политическую силу, участвующую в политическом процессе.
С.БЕЛКОВСКИЙ – Участвующую, только не побеждающую никогда. Ну, пассивно участвующую.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, она и не претендовала… такая оппозиция.
С.БЕЛКОВСКИЙ - Давайте заметим, что на Украине все-таки уже правит пятый кажется… - Кравчук, Кучма, Ющенко, Янукович – пятый президент за тот же период времени, и каждый следующий президент был оппонентом предыдущего, то есть приходил к власти из оппозиции. Это ли не свидетельство того, что политическая система Украины принципиально отличается от российской, кто бы чего не говорил.
В.ДЫМАРСКИЙ – Она эффективнее.
М.КОРОЛЕВА – То есть все-таки не зеркало.
С.БЕЛКОВСКИЙ – Здесь слово «эффективность» не применимо точно так же, как «эффективность» не применима к понятиям «любовь» или «смерть». Если мы ценим демократию, и мы ценим право гражданина, то это хорошо. А, если на пофиг, то это, наверное, плохо, потому что это нестабильность, это хаос, это смена кадров, которую так боится Владимир Владимирович и заклинает нас, что самое ужасное – это поменять кадры, потому что новые кадры ни в чем не разбираются и их надо десять лет учить, прежде, чем они чему-нибудь научатся.

http://www.echo.msk.ru/programs/year2014/1356554-echo/#element-text ЭХО МОСКВЫ. 2014.