это обычное холуйство, страх политическим не бывает, а только онтологическим для Тела. Например Путин всегда в страхе живёт, но по его виду и не подумаешь, бравада же выдаёт страх. Почему политики и идут на преступление как на праздник, что их страх никак не связан с политической составляющей, а с онтологией Тела, когда нельзя иначе. И Крым Путина также порождён онтологическим страхом Тела этого бонвивана, а иначе бы он и не парился. А холуи и героем Путина представляют, не понимая что Тело Путина и Россия одно Тело, отсюда и казус Путина героя, и всё гораздо проще чем думается. Бесполое - это всегда страх. Заблуждение происходит от того, что люди мыслят человечество во множестве, хотя оно всегда в едином.

На днях у меня была потрясающая беседа с сотрудницей ВГТРК, женщиной, немолодой, интеллигентной и немного «забитой». Как англичане говорят о погоде, так русские – о политике: с первым встречным, едва успев познакомиться, просто чтобы занять время. Вот и мы заговорили, как только она встретила нас с мужем в холле, чтобы проводить на эфир.
Беседа, казалось, была самой обычной. Но речь женщины была так набита эвфемизмами, что мой муж часто переспрашивал, а мне приходилось ему «переводить». Если бы наш разговор подслушивал сотрудник спецслужб, он бы, конечно, понял, о чём мы. Но иностранец или даже человек, не интересующийся политикой, не понял бы ни слова.
Вот небольшой словарь нашего разговора:
«Он» (произносится многозначительно, глядя вверх) – Путин.
«Симпатичный мужчина, которого привели за ручку» — Медведев (слово «симпатичный» не даёт спутать его с приведённым за ручку пунктом первым).
«Человек, которого с нами больше нет» — Немцов.
«Дикие» — чеченцы.
«Те, которые всё решают» — ФСБ.
«Человек в сером» — сотрудник ФСБ.
«Человек с оттопыренным пиджаком» (сопровождается небольшой пантомимой) — сотрудник службы безопасности.
«Бывший. Лысый. В кепке» (третье произносится в том случае, если собеседник непонятливый) — Лужков.
«Наш новый» — Собянин.
«Яма» — ВГТРК.
Ну и так далее, о чём бы ни заговорили. У меня было полное ощущение, что мы с ней — агенты под прикрытием, встретившиеся на вражеской территории. Когда мой муж переспросил громко: «Вы про Немцова что ли?», бедная женщина вздрогнула и побледнела. А мы были в коридоре совершенно одни.
Кстати, многие знакомые по телефону никогда не называют фамилию «Путин», так и говорят – «он»,причём говорят тихо, понизив голос. Бывает, что уходят от политического разговора: «Только не по телефону, ладно? Об этом лучше при встрече». Многие, говоря о политике, оглядываются, даже если мы идём по парковой аллее (как будто за каждой осиной и лиственницей прячутся «люди в сером»).......

Елизавета Александрова-Зорина