Поиск дополнения для понятия бытия

1. Определение понятия через дополнение.
  Бытие единое и безусловное, уже в силу своей особой природы не подчиняющееся и неподконтрольное никакому роду, предъявляющему свои претензии на доминирование над бытием и продвигаемому наивными философами от частных наук, с необходимостью выпадает из любых частнонаучных иерархий. Здесь принцип подведения понятия "бытие" под род отказывается работать, если только не заменить это понятие его отдалёнными аналогами, приглашёнными из частных наук и мистических традиций. Там поиск рода не ограничен выбором наиболее подходящего и наилучшего понятия, которое бы соответствовало роду родов в его логически окончательном и бесспорном виде. В частных сферах знания о бытии поиск рода есть, прежде всего, их двигатель в направлении к совершенству, а значит - и генератор родов ещё более общих, чем уже имеющиеся в наличии. Но к единому бытию такая родовая логика оказывается неприменимой.
  Тем не менее практическая логика, наряду с подведением понятия под род, предусматривает также и другую позицию - предлагает определить понятие через его дополнение, то есть, предлагает сравнить понятие с неким другим понятием, по отношению к которому оно являлось бы зеркальным отражением и которое дополняло бы его до целого. Такое определение будет содержать знание о том, чем предмет определения не является. В некоторых учебниках по логике такой способ определения понятий называется - определение понятия через видовое отличие, но суть дела от этого не меняется. Понятие "философия" можно также логически определить и через различие с любой другой частной наукой, то есть, через видовое отличие, которым философия обладает наряду со своим сходством также с какой-то другой частной научной дисциплиной.
  Надо думать, предмет любой науки специфичен в силу специфичности самого фокуса внимания исследователя многообразного бытия. Каждый представитель какой-то частной науки имеет в качестве предмета исследования свой слой или срез бытия, характерный для изучения данной наукой. Но специфичность предмета философии заключается в том, что философия призвана исследовать не отдельную часть бытия, а всё бытие в целом, в его единстве и, если вынуждена делить его, то обязана сохранять это единство при делении в любых логически рискованных обстоятельствах. Единство бытия, в том числе и знания о нём, это единственный ресурс философии, на который она может опереться и потому не подлежащий разбазариванию.

2. Ничто как дополнение Гегеля.
  Именно потому, что бытие едино, ему ничего нельзя сопоставить напрямую из мира вещей, из бытия многообразного, но можно попытаться связать единство бытия с другим единством, в которое единство самого бытия не входит в качестве элемента с признаками вида. Ведь в такой попытке нет ничего предосудительного, просто невинная игра словами, похожая на застольный каламбур, авось и сработает, а если нет, можно тогда сделать вид, что гости ещё не доросли до понимания юмора хозяина, пусть даже изрядно выпившего.
  Именно так и поступает Гегель, пристраивая к понятию бытия понятие ничто - единственное, как он думает, что можно к нему пристроить. Хотя, сначала он говорит о небытии, но ничто ему ближе. Возможно, в его время хождение в философии такого понятия было более употребительно. Но это говорит о непреодолённом до конца немецким мыслителем влияния древней натурфилософии, поскольку понятие "ничто" больше подходит к употреблению в науках о природе, прежде всего - в космологии. К тому же понятие "ничто" образовано не прямо через отрицание с понятием "бытие", но через некую неопределённую глобальную оппозицию по отношению ко всему, что можно обозначить словом "нечто", в чём меньше всего обычной практической логики, то есть, образовано опять по отношению к субстанции, к единству бытия многообразного.
  Кстати говоря, сам феномен исчезновения предметов в никуда и неожиданного беспричинного их появления из ниоткуда всегда привлекал публику на выступления иллюзионистов в цирке. Обыватель шёл посмотреть на повелителя небытия и подивиться его могуществу, не принимая, однако, иллюзию всерьёз. В некотором приближении логический трюк Гегеля с сопоставлением бытию небытия-ничто и их смешением мог бы напоминать ловкий фокус тренированного обманщика, если бы не претендовал на статус последней, окончательной истины.

3. Отождествление Гегелем бытия и ничто.
  Тем не менее, если не обращать внимания на такие лингвистические тонкости и зловредные культурные параллели, из рассуждений Гегеля можно понять, что для него такая схема определения понятия бытия как самого бытия весьма удобна, поскольку помогает обойтись вообще без привычных ограничений, которые накладывает на мышление практическая логика. Пара понятий "бытие" и "ничто" позволяет Гегелю сначала приравнять бытие и ничто друг к другу, как две стороны единого целого, а потом и свободно перемещаться из одного понятия в другое и обратно посредством воображения, делая вид, как будто на самом деле бытие и ничто переходят друг в друга, сливаясь в единое целое в неком запредельном экстазе - "...то, что начинается, уже есть, но в такой же мере его еще и нет. Следовательно, противоположности, бытие и небытие, находятся в нем в непосредственном соединении, иначе говоря, начало есть их неразличенное единство." (Гегель, "Наука Логики", УЧЕНИЕ О БЫТИИ) Всё вроде бы сформулировано по-военному, обтёсано решительно и ловко, однако каким образом Гегель усмотрел здесь соединение бытия и небытия, а также в этом единстве две противостоящие друг другу сущности, остаётся покрытым мраком и научности чего также остаётся только верить.
  Конечно, Гегель прекрасно понимает, что на письме понятию "бытие" нельзя ничего сопоставить, никакого позитивного дополнения, разве что присоединить к нему самотрицание, различие с самим собой, которое, тем не менее, можно постулировать только чисто условно, как некую виртуальную тождественность в виде полностью идентичного клона, но с биркой на холодной ступне, на которой нарисована приставка "не". В результате чего у философии нарождаются два близнеца - один живой, а другой мёртвый, выкидыш, по которому плачет сельское кладбище.
  Гегель сам уверовал в действительность и действенность этой своей логической конструкции. Пусть формулировки автора несовершенны, хоть он и пытался соблюсти догматически объективный, отстранённо-реалистичный литературный стиль изложения, но другого варианта как будто и не подходит. Главное - породить эту двойню, запустить в ход интригу, а будет ли жить второй элемент единства, уже неважно. Это даже кстати - мертвенная пустота понятия "ничто" неоспорима для праздного ума, обожающего резоны. К нему никаких прямолинейных логических претензий предъявить нельзя.

4. Бытие как вид.
  Если бы Гегель был просто бродячим фокусником, он бы состарился и умер в полной неизвестности. Но Гегель был фокусником мысли и жонглёром понятий, поэтому ему удалось представить отсутствие логики как самый главный признак и достоинство философии, что позволило его имени остаться бессмертным в веках даже после того, как оказались почти забыты имена его самых фанатичных адептов и последователей. Попытка Гегеля определить понятие "бытие" по виду явилась единственной в истории философии и потому безальтернативной, хотя сам Гегель до конца и не осознавал, зачем он присоединяет к бытию небытие-ничто, просто попытался бытие раздвоить, чтобы придать бытию динамику. Так, по крайней мере, можно понять из рассуждений Гегеля - "...становление есть исчезание бытия в ничто и ничто - в бытие" (Гегель, "Наука Логики", УЧЕНИЕ О БЫТИИ, Глава первая. БЫТИЕ, Примечание 4)
  Провозглашая ничто в качестве партнёра и подельника на пару с бытием, Гегель вообразил себя пророком и провидцем. Но и здесь налицо случай, который полностью подпадает под рассмотрение с точки зрения практической логики, без необходимости обращения к какому-либо праздному спекулятивному фантазированию. Логика здесь простая. Поскольку бытие, являющееся для самого себя родом для всех своих частей, в то же время само входит как вид в любое другое частное, локальное бытие, для бытия невозможно отыскать вида, менее частного, локального, чем оно само, так как бытие есть само вид для всех мыслимых сознанием родов. От бытия нельзя ничего отнять, отщипнуть, никакой его части без ущерба для знания о бытии как бытии видовом по отношению к любому другому бытию, в то время как только само бытие может быть отнято от любого другого бытия, в том числе и от любой своей противоположности. Следовательно, различение бытия и его предполагаемой противоположности, сопоставление ему его гегелевского дополнения - небытия (по Гегелю - ничто), возвышает бытие до рода, но лишает бытие общевидового статуса. Получается, понятие бытия также невозможно определить через любое его дополнение, которое бы его отрицало, даже через самое абсурдное.

5. Недоношенные философские близнецы как тренд.
  В рамках практической логики и даже обыкновенного здравого смысла пара бытие-небытие(ничто) представляется крайне насильственной логической конструкцией, но другой Гегель предложить не может, потому что такова независимая процедура определения понятий через видовое отличие. Это его предложение поэтому ничего не решает, но лишь отражает отчаяние философа перед лицом неразрешимой проблемы, отчаяние, закамуфлированное под революционный переворот.
  Однако при ближайшем рассмотрении можно догадаться, что создание и продвижение Гегелем этой пары недоношенных философией близнецов обусловлено скорее не требованиями логики, а общим движением философской мысли того времени вперёд и вниз, падением её на карачки в силу исчерпания гегелевскими предшественниками и современниками лимита полутонов и сближенных оттенков в описании бытия как предмета философии. Этот крайний предел в предписыванию бытию, чем ему быть, являться сознанию, сам явился пределом и концом всей предшествующей Гегелю философской рациональности, а также началом доминирования в философской мысли иррациональных устремлений.

6. Грех гегелевского самоочарования.  
  На самом деле в сопоставлении бытию небытия нет ничего революционного, как нет никакой логики, как ни доказывай обратного. Недаром Гегель замучился в сердцах восклицать -  "...кто, с одной стороны, по каким-то соображениям недоволен, что начинают с бытия, и еще более недоволен результатом, к которому приходит это бытие, - переходом бытия в ничто...", "...те, кто потому недоволен...", "Если кто-то выведенный из терпения...", "Тем, кто остается недовольным этим началом...". (Гегель, "Наука Логики", УЧЕНИЕ О БЫТИИ) Такая заочная малокорректная полемика Гегеля с его современными недоброжелателями наглядно показывает проблематичность, ущербность также и гегелевской концепции единства бытия и ничто, показывает её подростковую наивность.
  Амбициозный на словах план Гегеля реформировать прежнюю разделяющую логику, при ближайшем аккуратном рассмотрении оказывается подслеповатым неуклюжим блужданием в пределах всё той же самой логики, которая так его стесняла и за пределы которой, как он думал, ему удалось вырваться. Но, с другой стороны, это также и наглядный пример того, как философ, который не дружит с логикой, может легко впасть в грех самоочарования и своей мнимой диалектикой, больше похожей на шулерство, способен ввести в заблуждение половину философского сообщества на пару веков вперёд.