4. Гегель как последовательный социальный реалист и социально-философский универсалист. Личность реальна только через реальность общества; общественный организм и его духовное процветание как высшая цель личности. Личность исключительно — средство в жизни национального и мирового коллектива.
5. Соответственно этому у Гегеля нет особливого, самостоятельного содержания для нравственности и морали (срв. Rechtsphilosophie. 313 серия). Сущность нравственности в самозабвенном, героическом и радостном служении целям высших всеобщностей, метафизически-реальных: семьи, государства, Бога, как становящейся в мире абсолютной субъективной субстанции. Нравственность в том, что низшая единица гибнет в служении высшей, без колебаний, радостно, с осанной в душе и на устах. Эмпирически говоря: нравственность состоит в самоотверженном служении национальной и через нее общечеловеческой духовной культуре.
6. Социальная философия Гегеля не видит истинного выхода в предустановленной гармонии: как крайняя степень индивидуалистического обособления; обособление есть некоторым чудом крайняя ступень гармонического слияния с законами жизни божественного целого: общества, мира, царства духов. Общая судьба всего живущего: из самых недр уклонившегося от центра бытия восстает рука возмездия, вскрывающая полюс обратного уклонения.
Штирнер как антипод Гегелева социального универсализма и Кантовой трансцендентальной абстракции долга. Дух Штирнера: разрушение, скепсис, кощунство. Стремление реабилитировать, восстановить в правах отвергнутую и задавленную единичную конкретную живую личность. Разъедающая критика, представляющаяся иногда отрицанием всего и даже отсутствием всякого утверждения. Это мнимо. Наличность деструктивного и конструктивного уклона. Штирнер как крайний индивидуалист: утверждается примат или первенство человеческого лица как высшей ценности и цели. Штирнер как крайний социальный номиналист: утверждается исключительная реальность единичной, конкретной личности и полная иллюзорность самостоятельно бытия и реальности всякого общественного коллектива. Штирнер как строгий логический номиналист: утверждая совершенную иллюзорность самостоятельного бытия всякого отвлеченного начала, понятия, принципа, нормы, долга. Все это реально лишь как создание, продукт, условное и относительное допущение индивидуального сознания, рождающееся и гибнущее в зависимости от личного произвольного усмотрения. Что же такое Штирнер понимает под этим индивидуальным началом? Основное определение Штирнереровского Я или Ich состоит в том, что оно «единственно». Штирнер не солипсист: солипсизм есть учение, утверждающее, что реален только один единственный субъект, именно тот, который исповедует или утверждает эту точку зрения. Штирнер признает реальность за множеством эмпирических субъектов или людей. Штирнер признает «единственное» «Я» за всеми людьми. Как же понять, что Я «единственно» и в то же время этих «Я» существует многое множество? Единственность как идейный фокус и центр всего учения; понять ее — значит понять доктрину. Сущность единственности: качественная неповторяемость — бесконечное разнообразие конкретного-эмпирического мира; подобие в отдельных чертах и отдельных свойствах всегда есть — иначе не были бы возможны общие понятия. Но подобия во всем целом комплексе свойств и особенностей — нет нигде; отсюда — неделимость — отказ от рассмотрения человека в аналитическом порядке. Личность не разрешается и не разлагается на отдельные стороны и свойства. Отсюда исключительное своеобразие каждого из нас. Личность человеческая противополагается всем другим. Единственный не имеет ничего общего с другими. Острие аналитического ума Штирнера останавливается перед живой неделимой личностью человека. Анализ, разложение — обесценивает, святотатственно разлагает анализируемое. Этому святотатственному разложению Штирнер подвергает все, но только не живой эмпирический состав человека. Ни одно отвлеченно-выделенное свойство человека не образует и тем более не исчерпывает сущность единственного: ни нравственность, ни святость, ни государственное признание. Сущность личности нельзя найти через разложение конкретного, эмпирически данного свойства человека. Личность нужно взять в ее целом, со всеми ее свойствами, добрыми и злыми, простыми и сложными. Итак, личность потому неповторяема, что благодаря ее неповторимости, ей присуща — бесконечная сложность. Личность, прежде всего, эмпирически-реальна: это не метафизическая сущность, не общечеловеческое Я, не «Я» Фихте; это не потусторонняя духовная субстанция. Это я, Петр или Константин, живой человек, живущий в пространстве и во времени. Только такой человек и реален. Понятие есть лишь мысль человека, моя мысль: я его творю, и я его разрушаю. Только от единичного и единственного в своем роде мыслящего человека — мысль получает свою реальность. Захотел — и отозвал ее в небытие. Партия, общество, народ, человечество — все это призраки, иллюзии, выдуманные отвлеченности. Род есть ничто. Я отброшу его — и реальны только эмпирические единичные люди. Логический реализм и социальный универсализм, как злейшие враги Штирнера. Его цель, его мечта, его задача — освободить конкретное человеческое существо из-под гнета этих пустых призрачных гипостазированных сущностей. Я — это цельный человек во всех своих свойствах, с душою и телом; это смертная, конечная, преходящая человеческая особь. Ее нельзя определить, ибо она — эмпирически бесконечна — начни говорить о ней, и ты не кончишь; она иррациональна; разум ее не ухватывает, понятие не закрепляет, слова не улавливают; не называют ее имена; неизреченна. Конкретно-эмпирическое — как низшая ступень у Гегеля и как высшая ступень у Штирнера. Бесконечная изменчивость: все в личности движется и течет; свойства ее текучи, распыляются и ею самою разрешаются. Ей присуща — произвольность самоопределения: она творит себя сама ежеминутно вновь; обнаруживая себя, все разрушает и разрешает; она — сплошное саморазвитие, самодеятельность, самотворчество; она не позволяет ничему в себе стать устойчивым. Даже к тому ощущению бесконечности в человеке, о котором говорит Штирнер, он не сумел подойти достаточно углубленно, обрезав себе все пути своим самодовольным, поверхностным эмпиризмом. Хладнокровное сознание эмпирической ограниченности человека: телесность, смертность, недоступность абсолютной свободы — в этом для него нет проблемы, трагедии. Данность непреодолимая — вызывает у него не бунт и протест, а рассудительную, опасливую покорность. «Я хочу быть всем и иметь все, что могу». Освобождение личности, к которому он стремится — есть не метафизическое или религиозное, а моральное, психологическое и социальное: он хочет постепенно и целиком очистить человеческую душу от известного рода представлений и идей. Именно: от веры в высшую реальность понятий; от веры в высшую реальность и ценность общества; от веры в высшую ценность вообще и в частности в общеобязательность моральной ценности (от веры в долг). Итак: личность единственна, неповторяема, бесконечно сложна, своеобразна, отрешенна, эмпирически ограничена. Именно в этих свойствах конкретная единственная личность является у Штирнера верховной ценностью и целью всего эмпирического учения.
https://politconservatism.ru/upload/iblock/caf/cafa9a.. Иван Ильин. Штирнер и анализ нравственной философии Гегеля. Из курса лекций «История этических учений (От софистов до Штирнера)»
https://pub.wikireading.ru/24564 Рябов Петр. «Единственный»: понятие и атрибуты личности в философии Макса Штирнера