Режиссеров не любят, режиссеров боятся... Но устранить их не могут при всем желании... Фильм же, вопреки молве, создается по наитию, а не с помощью текстов - ХОРОШИХ или ПЛОХИХ... Драматурги вообще не делают кино… Феллини, к примеру, работал без сценария, пользуясь записками на манжетах, которые выпрашивал у него Тонино Гуэрра... Замысел - вот, что скрепляет картину, подчиняя все ее элементы воле постановщика... Сценарист лишь обрамляет его идеи... Но, фильм, как правило, создается вопреки сценарию, в обход его, согласно логике жизни, которая врывается в каждый кадр «с бритвою в руке» , как сумасшедший в стихах Тарковского... Режиссеры - главные! Почему? Ну, во-первых, в кино все идеи исходят от них... Драматурги лишь «причесывают» хаос, но космы Авессалома, вихры Самсона - не отделимы от режиссуры... Director, если угодно, вольный каменщик, а Script writer - его мастерок... Конечно, при желании, можно изменить очередность… Но, тогда, вместо «Суммы теологии», мы получим «Сумму технологии»; вместо Храма Соломона - Бутик на Тверской… Рокировка такого рода губительна для кино, так как лишает его того «вопрошания бытия», которое отличает этот вид искусства от всех прочих… И, во-вторых, режиссеры привносят в кино темный элемент: понять его нельзя, равно как и устранить. Режиссура вообще отбрасывает тень, в которой Господь почивает от праведных дел, предпочитая прохладу склепа ясности и практицизму, которые сулят ему драматург и продюсер… Иное дело - мыловарня… Режиссер сериала похож на прораба, воздвигающего доходный дом: минимум завитушек, максимум унитазов... Мыловарни покупают шаблоны, на которые молятся, как на свитки ТОРЫ… Эти шаблоны им поставляют сценаристы…Если ты галерный раб - получи миску чечевицы, если нет - подыхай в своем «авторском кино», - говорит продюсер... Режиссура для него, как вид проказы… Лечить эту болезнь - все равно, что ослеплять зрячего… Око зрит, пока вопрошает… Киногения - это та способность предвидеть, которой наделен режиссер в большей степени, чем кто-либо… Фильм - это всполохи, которые режиссер извлекает из сетчатки своего глаза, куда они, дробясь и пульсируя, попадают из глубин его мятежной души…Прокаженным же режиссера делает то упорство, с которым он окидывает мир, отвергая все прочие способности глаза - отражать то, что очевидно, прищуриваться, когда нечего сказать, отводить глаза, когда стыд пожирает все внутри…Поэтому правда на стороне постановщиков. И это справедливо: не может либреттист, даже «Волшебной флейты», считаться автором оперы, которую сочинил Моцарт... И пока режиссеры борются, зритель видит мир их глазами…Глазами философа, ослепившего себя, чтобы краски мира не вторгались в мысль, которой он дорожит…