Присоединяюсь в триолог:)

Потерян праотцами Светлый Рай

Потерян праотцами Светлый Рай,
Надломленна природа мироздания,
Затоптаны дороги в Отчий край,
Все в мире терпит...Это ли судьба создания?

И вот средь суеты, в безумии, в глуши
С надеждою взираем в жизни воду,
Лишь слабый привкус счастья на губах души,
Словно маяк, поет нам про свободу.

Но не забыла нас Предвечная Любовь,
Усыновить великой жертвою решила,
Священную пролив за грешных Кровь.
Благословенна будь, Всевоскрешающая Сила!
Аминь.

Живое мясо на закланье -
Сейчас поджарим мы тебя!

Комментарий "сапожника":

1. Читаем:

Но как же мне вернуться , научи,
В Обитель Света, сотворенную от века?

Автор взывает к Кому-то ("научи"), что же он хочет - "вернуться в Обитель Света". И "Обитель" и "Свет" с заглавной буквы - этим подчеркивается из важность. Само слово "обитель" имеет возвышенное значение - все полно серьезного юношеского переживания.
2. В чем причина, что автор отбился от "Обители", потерялся и как отрок взывает к авторитету за советом? Читаем далее:

Забыто Имя и утеряны ключи
От врат Вселенной Богочеловека.

"Забыто Имя" (опять с заглавной буквы - переживает) - сразу встает вопрос чье? Из контекста предложения можно понять двояко - либо забыто имя врат, либо читать раздельно - забыто чье-то Имя и одновременно утеряны ключи от врат. Но чье же Имя забыто? Быть может, Богочеловека? Но, кажется, оно не забыто. С другой стороны, зачем знать имя каких-то там врат?
3. По-видимому, забыто не только имя, но и тот, чье оно. Однако, движемся дальше:

Туманность сущего пленила разум мой,
Отсекши реки-чувства от истока,
Не слышу в вавилонском шуме голос Твой,
Не вижу боле Свет средь ночи одинокой.

Героическая ритмика стиха в этом четверостишьи дает сбой - трудно одновременно жевать и переживать. Неоправданно частое употребление возвышенных слов ("пленила"), наконец, набивает оскомину - перестаешь верить в искренность переживания.
4. Далее:

Живой родник в груди уснул хрустальным сном,
И место Бога там укрыто сорною травою.
Сухая песнь пустыни жжет лицо огнем
Бреду средь миражей бездыханной душою

Конечно, я не поэт, но мне, кажется, здесь опять беда с размером. Нельзя же в самом деле надеяться на то, что если есть бурные переживания, то все сойдет. Поэзия - искусство или нет?
Опять в игре метафора чувства-реки. Место Бога укрыто травою, но при чем тогда сухая песнь пустыни? В пустыне, в которой "миражи" и "жжет лицо огнем" нет травы. Особенно автору неудалась последняя строка, как если бы он на самом деле здесь сбил свое дыхание.
5. И вот, мы с удовлетворением подходим к концу:

Как вновь родиться мне в тысячедревом Рае,
Исполненном любви живительных плодов,
И сердцем воссиять в перводыханной славе,
Крылато вознестись в поток Твоих миров?

Переживания автора, кажется, здесь должны были подойти к своей кульминации, но увы, они остаются вялыми (родиться, воссиять, вознестись), по-детски неуклюжими ("любовь живительных плодов", "перводыханная слава", "крылато вознеситься"). В целом, наивное представление о возврате в лоно Его как в первоначальное состояние Рая. Само противопоставление - забыто Имя, потеряны ключи, уснул живой родник, место Бога поросло сорняком и это как мне родиться заново в Раю - не оправдано. Эта надежда на рай из своего маленького "ада" есть отчаяние, не верие в Бога. Если автору здесь не может в себе найти Бога, то и Бог не найдет себя в нем.