представление - частное, и не имеющее смысла для понимания существующего. Если мы представляем что-то, то какая разница как это назвать, а важно общее в этом представлении, и что религиозно сейчас понимается, и допустим "человек", но есть и единое, где есть "равное", иначе оно не единое, то есть биопол только. Потёмки человечества не случайны, ставка нового времени была на разум, а это неприемлемо уже в едином, где "разуму" частное только отводится, а не общее.  Существующее всеми понимается разно, и скорее религиозно, чем с каким-то весомым смыслом. Фуко всем сообщил о смерти "человека", но который никогда и не рождался, и эта бессмыслица от того же разума идёт, а значит и от веры зависит куда разум направлен если он не в едином самого хозяина действует, а в религиозном духе. Интересен дух реформации религии, и который всегда имеет частный характер, и отсюда имеет негативную сторону, исходящую от идиота, к религии можно примкнуть, а не изменить вне разрушения основы религии, то есть толпы. Когда объект человеческий назвали разумным, то не определили роль разума, которая совершенно совершенно разная у всех, и что привело к авторитету идиота нашедшего  подходы к толпе, состоящей в основном из идиотов, где разум свой. Объект человеческого верующим назвать также невозможно, если природа выше веры, то и вера всегда отбрасывается, а когда существующая природа (биопол) объекта берёт верх, то сам по себе объект уже выше существования может быть. Политэкономия либерализма требует веры в рынок и конкуренцию, но ничего этого в природе объекта нет, значит навязано, и неважно как это произошло, по вере или закону, важнее почему это положение до сих пор поддерживается. Значит и вера ничего не решает в государстве, и религии служат частным интересам верующих, что относится к традиции. Не найти верующего в рынок, и конкуренцию, кроме школьника и студента читающих учебники, где с идиотами работают. Что делает объект верущим, скажут культура или религия, нет, окружение равных, где важно преодолевать равенство, и если реальное равенство невозможно поддерживать в природе объекта, и при каких-то обстоятельствах в социуме. Остаётся биопол как основание существования, но и он не равен если не имеет равного себе, что только брак и решает. Биопол служит личности, бесполое Тела — вере, обе составляющие праву, где уже необходим и субъект права, чего ешё нет, и где гарантия только его определяет, а не законы, что ниже по достоинству своему стоят, и служат личности только. Культура сведена полностью к бесполому Тела, так как брак потерял значение, уже отсюда человечество идёт к содому, по нарушению связи составляющих, биопола и бесполого Тела, из-за зрелости биопола не поступающего вовремя в брак. Только брак может помещать личность в единое, а если этого не происходит, то роль веры становится совершенно иной, не находящей себе места, а если "Мир есть всё то что имеет место. Витгенштейн", то вера будет внешне ориентированной, что можно наблюдать у политиков зависимых от толпы и не имеющих своего взгляда на вещи, а плывущих вместе с толпой. "Большая часть ранних философских учений как Востока, так и Запада усматривала цель жизни человека в достижении гармонии с природой" - гармонии с природой не бывает, в природе невозможна гармония, а объект природе причастен непосредственно в биополе, и гармония может только искусственно образовываться через институт влияющий на биопол, а это только брак, существующий как инструмент организующий равенство биопола биополу противоположному, и если два одинаковых биопола уже не составляют равенства, в силу отсутствия природной детерминации в совместности биополов. Системе права вне которой государство не складывается для граждан необходим ещё субъект права, и где личность пустое. Есть и заблуждение что существование относится к практической стороне жизни, хотя это не так, единое вне практики, поэтому и познание права находящегося в едином невозможно, а сейчас разумный подход к праву имеется, что абсурд, и уголовное право договорное, условное, и не имеет прямого отношения к праву и закону, что идиоты примут, то и будет.

В мифологических системах древнего мира человек не противопоставлялся природе, а составлял органичную часть Космоса и жил, подчиняясь тем же строгим законам, что и окружающий его мир. Большая часть ранних философских учений как Востока, так и Запада усматривала цель жизни человека в достижении гармонии с природой. Первые философы концентрировались на изучении внешнего мира, практически не касаясь мира внутреннего, считая, что душа полностью зависит от природы.
В классической философии античности начали возникать идеи об особом положении человека в мире: например, вывод Протагора о том, что «человек есть мера всех вещей», или определение человека как «общественного животного» у Аристотеля. Переломным пунктом стала философия Сократа, призывавшего обратиться от изучения природы к познанию разума человека. Однако эти идеи окончательно оформились гораздо позже — в Новое время.
Средневековье обращало внимание на неустранимую противоречивость человеческого бытия. Человек есть одновременно и венец творения, властвующий над другими живыми существами, и слабое создание, всецело зависимое от милости бога. Он и тело, желающее и страстное, и душа, стремящаяся к вечности. Из-за этой противоречивости и многогранности природа человека не может быть понята им самим: только в божественном откровении раскрывается истинная сущность человека. Августин Аврелий прямо обращался к богу с вопросом о природе человека: «Что же я такое, Боже мой? Какова природа моя?»[1] Религиозная философия Средневековья в отличие от древней мысли сосредоточилась прежде всего на совершенствовании внутренних, душевных способностей. Целью человека и смыслом его жизни признавалось приобщение к богу как залог спасения души и вечной жизни.
Эпоха Возрождения ознаменовала переход от веры в бога к вере в безграничные силы человека. Теперь человек не подчинен сверхъестественным силам или природе — он становится свободным творцом самого себя. В целом именно эта антропоцентрическая точка зрения в большей или меньшей степени характерна и для более поздних эпох.
Что за мастерское создание — человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличьях и движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением! Как он похож на некоего бога! Краса вселенной! Венец всего живущего!
У. Шекспир. Гамлет (1601)
Философия Нового времени преимущественно определяет человека как носителя разума. У истоков этого понимания лежит знаменитая идея Рене Декарта: «Мыслю, следовательно, существую». Именно своей способностью к мышлению человек отличается от животных. Благодаря разуму он способен понять законы природы, творить, изобретать, заниматься наукой, преобразовывать мир и себя в нем. Когда создатель системной классификации растений и животных Карл Линней (1707— 1778) столкнулся с необходимостью дать название виду, которому принадлежит человек, он определил его именно как sapiens — разумный.
Рационализм до сих пор является ведущим принципом в понимании человека, однако с XIX в. все большую популярность приобретает иррационализм, усматривающий сущность человека вне его разума — в воле, интуиции, бессознательном, «экзистенции» и т.д. В конце XX в. иррационализм привел к отрицанию антропологии. Французский философ Мишель Фуко (1926—1984) провозгласил «смерть человека». По его мнению, человек уже не обладает собственным разумом или моралью: он — марионетка власти, которая пронизывает всю культуру и заставляет индивида неосознанно делать только то, что нужно ей.
К похожему выводу склоняется и американский философ Фрэнсис Фукуяма (р. 1952), наблюдая за развитием биотехнологий — генной инженерии, клонирования и т.д. Все это способно настолько глубоко изменить природу человека, что возникает вопрос: останется ли он при этом человеком и не ждет ли нас «постчеловеческое будущее»?
Как знать, может быть, со временем само понятие «человек» исчезнет так, как человеческие следы исчезают на прибрежном песке.
М. Фуко. Слова и вещи (1966)
Развитие рационализма до крайних логических пределов привело к тому же результату: исчезновению целостного образа человека. В конце XIX в. начинают образовываться новые эмпирические науки о человеке («описательные антропологии»), которые рассматривают отдельные его аспекты — анатомические, этнографические, демографические и т.д.
В XX в. все эти тенденции привели к кризису понятия человека — оно оказалось расчленено на разнообразные несвязанные составляющие. Важнейшей задачей философии стало восстановление целостного образа человека. У истоков философской антропологии XX в., возродившей целостный подход к сущности человека, стоят три немецких мыслителя, предложившие свои пути решения этой проблемы:
О Макс Шелер — «надмирность» и самосознание; о Гельмут Плеснер — эксцентричность и неопределенность;
О Арнольд Гелен - недостаточность и деятельность.
Макс Шелер (1874—1928), оформивший проблемное поле философской антропологии как самостоятельной области знания, писал: «Задача философской антропологии состоит в том, чтобы вырабатывать на основе частнонаучных определений единую систематическую теорию человека»[2].
Животные, согласно Шелеру, замкнуты в своих действиях в границах окружающего мира, являясь его частью. Человек же — вне мира, он способен возвышаться над ним, превосходить его. Дом человека — не окружающий мир, а бесконечность. Важное отличие человека от животного — его способность к самосознанию, целостной оценке самого себя.
Гельмут Плеснер (1892—1985) отталкивался от той же идеи самосознания: человек в отличие от животных способен взглянуть на себя со стороны. Для того чтобы понять свой внутренний мир, сам человек должен держать дистанцию по отношению к себе, т.е. находиться вне себя, вне центра своих переживаний (Плеснер называет такое положение эксцентричным, т.е. расположенным вне центра). Место человека — не в себе: не в теле и не в психике, а вне себя — в неопределенном месте за их пределами, в ничто. Именно поэтому сущность человека ускользает от науки, только философия, способная размышлять над невыразимым, может «ухватить» это «ничто» — вечно ускользающее месторасположение человека.
Арнольд Гелен (1904— 1976) считал человека «недостаточным существом». Человек обделен мощными инстинктами животных, мало приспособлен физиологически к защите и нападению. Поэтому он вынужден компенсировать свою слабость, изобретая искусственные механизмы для выживания: язык, инструменты, социальные институты. Его удел — вечная деятельность, преодоление себя, и остановка на этом пути равнозначна гибели человечества.
Каждая классическая теория философской антропологии так же, как и трактовки образа человека, возникшие в истории философской мысли, составляют в совокупности весьма целостный образ человека. Этот образ незавершен, но его незавершенность не является недостатком. Напротив, это означает, что он открыт для новых интерпретаций, каждый раз обнаруживающих нечто новое во всегда актуальной проблеме человека.
ЧТО НЕОБХОДИМО ЗНАТЬ
1. Каждый исторический период создавал собственный образ человека исходя при этом из первенства природы (древний мир), бога (Средневековье), человека (Возрождение), разума (Новое время).
2. Современность говорит о смерти человека как целостного образа, с одной стороны, «расчлененного» различными науками, а с другой — подчиненного безличному властному давлению. Это указывает на необходимость цельного, философского его изучения.
3. Как самостоятельный раздел философии антропология оформляется в начале XX в. в теориях М. Шелера, Г. Плеснера, А. Гелена.
https://studref.com/593297/filosofiya/predstavleniya_.. Представления о человеке в философской мысли