Теодор Адорно и Макс Хоркхаймер в «Диалектике просвещения» подробно анализируют массовую культуру и механизм культурной индустрии. Они задаются вопросами: в чем цель масскульта? Что скрывается за стилем? В чем основная заслуга культурной индустрии? Что заменяет в ней критику? В чем смысл создаваемых ею клише?
Но если Ортега-и-Гассет однозначно пишет о политическом и культурном диктате масс вследствие торжества гипердемократии, то Адорно говорит о «монополистах в сфере культуры», «управляющих органах»:
«Общее намерение управляющих органов не производить и не пропускать ничего, что не соответствует их планам, их представлениям о потребителях или, прежде всего, их представлениям о самих себе».
Он не утверждает актором, производителем продуктов культурной индустрии массу. И к известному спору о том, что представляет собой продукт масскульта — отражение внутреннего мира и запросов масс или попытку заставить массы так думать, внушение им определенных убеждений, Адорно добавляет: «Психология публики, не только предположительно, но и реально поощряющей существование культурной индустрии, является частью системы, а вовсе не ее оправданием». Адорно видит основную заслугу культурной индустрии в том, что «ей удалось без проволочек осуществить перевод искусства в сферу потребления, более того, возвести это потребление в ранг закономерности». Задаваясь вопросом о целях массовой культуры, Адорно приходит к следующему выводу: ее цель — унижение человека, чувство сопричастности достигается смирением с собственным ничтожеством. Смех над собой — неизменная составляющая масскульта. Адорно считает, что таким образом уничтожаются остатки субъектности, притязания на минимальную самостоятельность и экономическую независимость: «Шансы на то, чтобы стать экономическим субъектом, предпринимателем, собственником, уничтожены полностью. Независимое предпринимательство, на наследовании которого и управлении которым держалось благосостояние целого буржуазного семейства и положение в обществе его главы, даже на уровне сырной лавки впало в безысходную зависимость. Все стали представлять собой рабочую силу».
Индустрия сознания
После 1940-х появляется всё больше текстов о массовой культуре. Ее анализируют, критикуют, дают ей негативные и позитивные оценки — в Штатах это социологи Дэниел Белл (по его мнению, масскульт представляет собой «удовлетворительную форму культуры демократического общества» и является главным средством подъема культурного уровня широких масс) и Збигнев Бжезинский, считавший, что «именно средства информации определяют и сам процесс общения, и фактическое содержание духовных феноменов».
Немецкий писатель и эссеист Ханс Энценсбергер, в отличие от философов Франкфуртской школы, выделял не индустрию культуры, а индустрию сознания, через этот термин он раскрывает феномен «фабричного» мышления. Подобно Адорно, Энценсбергер показывает, что в XX веке распространение идей стало в корне отличаться от того, как они распространялись в предыдущие эпохи, однако находит, что термин «культурная индустрия» «не может охватить суть указанного явления» именно потому, что производится не культура, а сознание: «Таким образом, в то время как ведутся ожесточенные споры в отдельности о таких новых технологических инструментах, как радио, кино, телевидение, винил, о мощности пропаганды, рекламы, пиара, индустрия сознания в целом остается без внимания». «Где бы сегодня ни происходил захват власти в высокоразвитой стране (или, наоборот, ее освобождение), где бы ни случалась национальная забастовка, революция, переворот — новый режим в первую очередь стремится завладеть уже не улицами и центрами тяжелой индустрии, а теле- и радиовещанием, типографиями и телефонными станциями». Энценсбергер считает, что название «культурная индустрия», данное Адорно, «лишь способствует вытеснению того, что ее саму питает. Благодаря ему кажется, что перед нами совсем безобидное явление, благодаря ему общественные и политические последствия индустриального распространения и изменения сознания уходят в тень». Однако, критикуя, важно понимать, что мы становимся свидетелями необратимого процесса, и если «политические и экономические условия существования индустрии сознания в настоящее время полностью реализованы лишь в наиболее могущественных странах мира», в будущем им суждено воплотиться повсюду, а значит, «любая критика индустрии сознания, требующая ее ликвидации, бессмысленна». Ханс Энценсбергер задается вопросом: что отличает индустрию сознания от любой другой индустрии? В чем ее цель? Недальновидно уповать в поиске изъяна в индустрии сознания исключительно на коммерческую составляющую: у подаваемого контента давно уже «нет цены», его суть «невозможно постичь, исходя из понятия коммерции».
https://knife.media/mass-culture/