Платон о Едином

Аватар пользователя Дмитрий Косой
Систематизация и связи
История философии
Ссылка на философа, ученого, которому посвящена запись: 

У древних до ранних стоиков (тела и взаимодействие) не могло единое мыслиться вне индивида, а только множество, отсюда и Тело индивида не представлялось единым, а множественным, и только в мистическом прозрении Плотина единое выходит за пределы индивида, что и могло  произойти только после чтения Плотиным ранних стоиков.

– Как это ты говоришь, Зенон? Если существует многое, то оно должно быть подобным и не подобным, а это очевидно, невозможно, потому что и неподобное не может быть подобным, и подобное – неподобным. Не так ли ты говоришь?
– Так, – ответил Зенон.
– Значит, если невозможно неподобному быть подобными подобному – неподобным, то невозможно и существование многого, ибо если бы многое существовало, то оно испытывало бы нечто невозможное? Это хочешь ты сказать своими рассуждениями? Хочешь утверждать вопреки общему мнению, что многое не существует? И каждое из своих рассуждений ты считаешь доказательством этого, так что сколько ты написал рассуждений, столько, по-твоему, представляешь и доказательств того, что многое не существует? Так ли ты говоришь, или я тебя неправильно понимаю?
– Нет, – сказал Зенон, – ты хорошо схватил смысл сочинения в целом.
– Я замечаю, Парменид, – сказал Сократ, – что наш Зенон хочет быть близок тебе во всем, даже в сочинениях. В самом деле, он написал примерно то же, что и ты, но с помощью переделок старается ввести нас в заблуждение, будто он говорит что-то другое: ты в своей поэме утверждаешь, что все есть единое, и представляешь прекрасные доказательства этого; он же отрицает существование многого и тоже приводит многочисленные и веские доказательства. Но то, что вы говорите, оказывается выше разумения нас остальных: действительно, один из вас утверждает существование единого, другой отрицает существование многого, но каждый рассуждает так, что кажется, будто он сказал совсем не то, что другой, между тем как оба вы говорите почти что одно и то же.
– Да, Сократ, – сказал Зенон, – но только ты не вполне постиг истинный смысл сочинения. Хотя ты, подобно лакейским щепкам, отлично выискиваешь и выслеживаешь то, что содержится в сказанном, но прежде всего от тебя ускользает, что мое сочинение вовсе не притязает на то, о чем ты говоришь, и вовсе не пытается скрыть от людей некий великий замысел. Ты говоришь об обстоятельстве побочном. В действительности это сочинение поддерживает рассуждение Парменида против тех, кто пытается высмеять его, утверждая, что если существует единое, то из этого утверждения следует множество смешных и противоречащих ему выводов. Итак, мое сочинение направлено против допускающих многое, возвращает им с избытком их нападки и старается показать, что при обстоятельном рассмотрении их положение "существует многое" влечет за собой еще более смешные последствия, чем признание существования единого. Под влиянием такой страсти к спорам я в молодости и написал это сочинение, но, когда оно было написано, кто-то его у меня украл, так что мне не пришлось решать вопрос, следует ли его выпускать в свет или нет.Таким образом, от тебя ускользнуло, Сократ, что сочинение это подсказано юношеской любовью к спорам, а вовсе не честолюбием пожилого человека. Впрочем, как я уже сказал, твои соображения недурны.
– Принимаю твою поправку, – сказал Сократ,– и полагаю, что дело обстоит так, как ты говоришь. Но скажи мне вот что: не признаешь ли ты, что существует сама по себе некая идея подобия и другая, противоположная ей, – идея неподобия? Что к этим двум идеям приобщаемся и я, и ты, и все прочее, что мы называем многим? Далее, что приобщающееся к подобию становится подобным по причине и согласно мере своего приобщения, приобщающееся же к неподобию – таким же образом неподобным и приобщающееся к тому и другому – тем и другим вместе? И если все вещи приобщаются к обеим противоположным [идеям] и через причастность обеим оказываются подобными и неподобными между собой, то что же в этом удивительного? Было бы странно, думается мне, если бы кто-нибудь показал, что подобное само по себе становится неподобным или неподобное [само по себе] – подобным; но если мне указывают, что причастное тому и другому совмещает признаки обоих, то мне, Зенон, это вовсе не кажется нелепым, равно как если бы кто-нибудь обнаружил, что все есть единое вследствие причастности единому и оно же, с другой стороны, есть многое вследствие причастности ко множественному. Пусть-ка кто докажет, что единое, взятое само по себе, есть многое и, с другой стороны, что многое [само по себе] есть единое, вот тогда я выкажу изумление. И по отношению ко всему другому дело обстоит так же: если бы было показано, что роды и виды испытывают сами в себе эти противоположные состояния, то это было бы достойно удивления. Но что удивительного, если кто будет доказывать, что я – единый и многий, и, желая показать множественность, скажет, что во мне различны правая и левая, передняя и задняя, а также верхняя и нижняя части, – ведь ко множественному, как мне кажется, я причастен, – желая же показать, что я един, скажет, что, будучи причастен к единому, я как человек – один среди нас семерых: таким образом раскрывается истинность того и другого. Итак, если кто примется показывать тождество единого и многого в таких предметах, как камни, бревна и т.п., то мы скажем, что он приводит нам примеры многого и единого, но не доказывает ни того, что единое множественно, ни того, что многое едино, и в его словах нет ничего удивительного, но есть лишь то, с чем все мы могли бы согласиться. Если же кто-то сделает то, о чем я только что говорил, то есть сначала установит раздельность и обособленность идей самих по себе, таких, как подобие и неподобие, множественность и единичность, покой и движение, и других в этом роде, а затем докажет, что они могут смешиваться между собой и разобщаться, вот тогда, Зенон, я буду приятно изумлен. Твои рассуждения я нахожу смело разработанными, однако, как я уже сказал, гораздо более я изумился бы в том случае, если бы кто мог показать, что то же самое затруднение всевозможными способами пронизывает самые идеи, и, как вы проследили его в видимых вещах, так же точно обнаружить его в вещах, постигаемых с помощью рассуждения.
.................................................................................................................
Парменид. А все существующее, какое кто-либо улавливает мыслью, должно, полагаю я, распадаться и раздробляться, ибо его можно воспринять лишь в виде скопления, лишенного единства.
Аристотель. Несомненно.
Парменид. Конечно, издали, для слабого зрения,такое скопление необходимо будет казаться единым, но вблизи, для острого ума, каждое единство окажется количественно беспредельным, коль скоро оно лишено единого, которого не существует. Не правда ли?
Аристотель. Это в высшей степени необходимо.
Парменид. Таким образом, если единого нет, а существует иное в отношении единого, то каждое иное должно казаться и беспредельным, и имеющим предел, и одним, и многим.
Аристотель. Да, должно.
Парменид. Не будет ли оно также казаться подобными неподобным?
Аристотель. Каким образом?
Парменид. А вроде того, как бывает с контурами на картине. Если стать в отдалении, то все они, сливаясь воедино, будут казаться одинаковыми и потому подобными.
Аристотель. Конечно.
Парменид. А если приблизиться, то они оказываются многими и различными и, вследствие впечатления отличия, разнообразными и неподобными друг другу.
Аристотель. Да.
Парменид. Так же и эти скопления должны казаться подобными и не подобными себе и самим и друг другу.
Аристотель. Несомненно.
Парменид. А следовательно, и тождественными и различными между собой, и соприкасающимися и разделенными, и движущимися всеми видами движения и находящимися в состоянии полного покоя, и возникающими и гибнущими, и ни теми, ни другими, и имеющими все подобные свойства, которые нам уже не трудно проследить, если единого нет, а многое существует.
Аристотель. Сущая правда.
Парменид. Вернемся в последний раз к началу и обсудим, чем должно быть иное в отношении единого, если единое не существует.
Аристотель. Обсудим.
Парменид. Итак, иное не будет единым.
Аристотель. Как же иначе?
Парменид. А также и многим, ведь во многом будет содержаться и единое. Если же ничто из иного не есть одно, то все оно есть ничто, так что не может быть и многим.
Аристотель. Верно.
Парменид. А если в ином не содержится единое, то иное не есть ни многое, ни единое.
Аристотель. Конечно, нет.
Парменид. И даже не представляется ни единым, ни многим.
Аристотель. Почему так?
Парменид. А потому, что иное нигде никаким образом не имеет никакого общения ни с чем из несуществующего и ничто из несуществующего не имеет никакого отношения ни к чему из иного; к тому же у несуществующего нет и частей.
Аристотель. Правда.
Парменид. Следовательно, у иного нет ни мнения о несуществующем, ни какого-либо представления о нем и несуществующее решительно никак не мыслится иным.
Аристотель. Конечно, нет.
Парменид. Следовательно, если единое не существует, то ничто из иного не может мыслиться ни как одно, ни как многое, потому что без единого мыслить многое невозможно.
Аристотель. Да, невозможно.
Парменид. Итак, если единое не существует, то и иное не существует и его нельзя мыслить ни как единое, никак многое.
Аристотель. Выходит, так.
Парменид. Следовательно, его нельзя себе мыслить также ни как подобное, ни как неподобное.
Аристотель. Конечно, нет.
Парменид. И также ни как тождественное, ни как различное, ни как соприкасающееся, ни как обособленное, ни вообще как имеющее другие признаки, которые, как мы проследили выше, оно обнаруживает, ничем таким иное не может ни быть, ни казаться, если единое не существует.
Аристотель. Правда.
Парменид. Не правильно ли будет сказать в общем: если единое не существует, то ничего не существует?
Аристотель. Совершенно правильно.
Парменид. Выскажем же это утверждение, а также и то, что существует ли единое или не существует, и оно и иное, как оказывается, по отношению к самим себе и друг к другу безусловно суть и не суть, кажутся и не кажутся.
http://www.psyoffice.ru/9/plato01/24parme.html Платон. Парменид.

Связанные материалы Тип
Аристотель о Едином и сущем Дмитрий Косой Запись
Политик Платона Дмитрий Косой Запись
Вождь и единое Дмитрий Косой Запись
Платон о законах Дмитрий Косой Запись
Аристотель об управлении Дмитрий Косой Запись
Спиноза о едином Тела Дмитрий Косой Запись
бесполое Тела о философии Дмитрий Косой Запись
безликий закон и право Дмитрий Косой Запись
половое, шизоидное и бесполое Дмитрий Косой Запись
Фуко. Истина как объект сопротивления Дмитрий Косой Запись
либерал и либерализм Дмитрий Косой Запись
преступление против государства Дмитрий Косой Запись
либерал-фашизм и свобода граждан Дмитрий Косой Запись
Единое до Плотина Дмитрий Косой Запись
бесполое и познание Дмитрий Косой Запись
понятие справедливости Дмитрий Косой Запись
знамение смерти Дмитрий Косой Запись
либерал-фашизм и идеология Дмитрий Косой Запись
Фуко. Происхождение власти Дмитрий Косой Запись
Лиотар. Истины толпы Дмитрий Косой Запись
деградация Дмитрий Косой Запись
гений Ломброзо Дмитрий Косой Запись
кастрат искусственный Дмитрий Косой Запись
шизоидное Тела Платона Дмитрий Косой Запись
коммунизм как угроза Дмитрий Косой Запись
мир как представление Дмитрий Косой Запись
Юм как философ Дмитрий Косой Запись
толпа как Долгое государство Дмитрий Косой Запись
Плотин. Единое, ум, душа Дмитрий Косой Запись
что такое фашизм? Дмитрий Косой Запись
Спиноза о законе Дмитрий Косой Запись
Горбачёв о наследии своём, и свободе Дмитрий Косой Запись
Платон. Идея Единого Дмитрий Косой Запись
Платон. Биопол Дмитрий Косой Запись

Комментарии

Аватар пользователя vayner1940@mail.ru

Дмитрий, по моему единство и множество -это два аспекта (две стороны медали) Абсо -лютного Сущего, поэтому не может существовать абсолютно единого или абсолютно множественного. 

Симон Вайнер.

Аватар пользователя Дмитрий Косой

[не может существовать абсолютно единого или абсолютно множественного.] - множество по определению не может быть абсолютным? а единое всегда абсолютно, так как в нём есть необходимое условие абсолютного, как у одного (единицы), а не двух, трёх, множества. Тело человеческое всегда единое, как и ментально (шизофрения, паранойя как отклонения не в счёт, иначе бы не диагностировались), а единое вне Тела не существует, поэтому единое и больше индивида, и совпадает с Телом, о чём и писал выше. Платону и всем до ранних стоиков, Плотина, Иисуса не было ещё знакомо такого рода единое в философском дискурсе. [Ни одно благо не может быть больше или меньше другого блага. Хрисипп] - такого ни Платон, ни Аристотель не могли даже и представить, а Плотин и Иисус могли.

Аватар пользователя Спокус Халепний

Абсолютно то, что абсолютного вообще не бывает. :)

Аватар пользователя Дмитрий Косой

[Абсолютно то, что абсолютного вообще не бывает. :)] - а Тело человеческое разве не абсолютно, только это абсолютное и даёт ему свободу. У Эпиктета всё это есть, на что ориентировался и Марк Аврелий в своей свободе.