Итак, исходная ситация всем интуитивно ясна: есть некая фактичность (бытие), к которой мы подходим с понятием (мышление). Мы положили различие. Далее, мы можем предположить, что понятие не объязательно подходит фактичности. Иными словами, понятие может не покрывать фактичность, от понятия может ускользать непонятийное в фактичности, если таковое вообще есть. Можем ли мы сказать что–либо о непонятийном? Можем ли мы вообще сказать, что что–то ускользает от понятия? Мы не можем сказать, что что–то в фактичности ускользнуло от понятия, пока не укажем чем это ускользнувшее является, пока не укажем что это. Но указать в чем состоит различие между понятием и фактичностью, указать что есть непонятийное, означает схватить его в понятии. Ситуация такова, что мы либо указываем, в чем состоит различие между понятием и фактичностью, а тем самым схватываем его в понятии и сводим различие к диалектическому различию, т.е. тождеству, либо признаем, что различие есть чистое ничто. Еще раз: разичие между фактичностью (бытие) и понятием (мышление) есть чистое ничто, т.е. о нем нельзя сказать, что оно есть некое что, не устранив его тем самым. Это и есть тождество бытия и мышления. То, что ускользает от мышления (если таковое имеется), не может быть помыслено. Такова ситуация. В других терминах: бытие=определенность. Ибо определенность — тождество самому себе — присуще изначально понятию (мышлению), и только после — фактичности, ввиду неразличимости бытия и мышления. Такова ситуация: мышление, в своем развертывании, никогда не может натолкнуться на нечто, что способно ему воспротивиться, что может оказать ему реальное (а не временное) сопротивление. Впору радостно хлопать в ладошки вместе с Парменидом или Гегелем, но есть ли тут чему радоваться? «Ошибаться» может только конечное (конкретное) мышление (понятие). Любая критика конкретного мышления идет не в пользу непонятийного как такового, но в пользу мышления как такового. Мы просто заменяем полохое понятие, на более лучшее и в пределе покрываем все то в фактичности, что вообще покрываемо понятием. А все, что остается непокрытого — ничто. Такова ситуция, но является ли она удовлетворительной? Ни в коей мере. Можем ли мы как–то исхитриться и обойти это обстоятельство? Никоим образом. Все, что нам остается — это молчать о различии, молчать о непонятийном, молчаливо о нем помнить. Высказать различие — предать его, молчать о непонятийном — хранить ему верность.

С чем вас и поздравляю.