Револьт Тимофеевич Лагодин. 2. Логическая модель самодвижения

Информация
Год написания: 
2002
Систематизация и связи
Диалектика

2. Логическая модель самодвижения

Философия диалектического материализма, как мы знаем, не относится к числу точных наук таких как: математика, физика, химия и т.д., свое предназначение она видит в выработке целостного взгляда на мир в свете единого научного метода - инструмента субъективного мышления и познания. Таким научным методом в ней является диалектическая логика, задача которой сводится не только к установлению всеобщих законов и принципов развития природы, человеческого общества и мышления, но и к тому, чтобы ликвидировать   образовавшуюся пропасть между философским и естественно научным осмыслением биологической формы движения материи. Пока что ей это не удалось, не смотря на то, что логическое (априорное) мышление и объективный мир, стало быть, и биологическая форма движения материи, подчинены одним и тем же законам диалектики. 

Сразу же возникает вопрос, каким именно законам и методам подчиняются субъективное мышление и объективный мир, и нужны ли они естествознанию, особенно биологии, в качестве методологической основы исследований? 

Необходимость не только в диалектизации биологической формы движения материи, но и в математизации и физикализации законов диалектики, назрела давно. Такими законами диалектики являются: 

А) закон наследственности, т.е. затянувшегося до бесконечности движения, которым обозначаются, овеществляется, изображается живое; 

Б) закон развития; 

В) отрицание отрицания или исчезновение отрицания; 

Г) закон предрасположенности к единению противоположностей; 

Д) закон необходимости единения противоположностей.  

    Но прежде математизации и физикализации законов необходимо пересмотреть всю систему философских категорий – она далеко не безупречна. 

Математизация и физикализация философских категорий – это та самая конкретизация последних, о которой поговаривали философы во второй половине прошлого столетия, но дальше этих разговоров дело так и не двигалось. 

     Качеству определённого количества, т.е. его движению от себя в самого себя, подвластно не только живое, но и философия как теоретическое мышление. Следовательно, закон наследственности (затянувшегося до бесконечности движения, которым обозначаются, овеществляется, изображается живое) распространяется и на неё. Именно отрицательное отношение к себе дифференцировало ее на противоположные формы познания истины. И начался этот процесс до Аристотеля: Секст Эмпирик сообщает нам, что "по мнению Гераклита, человек обладает двумя средствами познания истины: "чувственным восприятием и логосом" 3

Философии, распавшейся на многие самостоятельные дисциплины, предстоит вернуться своими категориями в математику, физику, химию, биологию и т.д. И этот процесс начнется с определённого количества (числа) и его физики. "Числу же все подобно" 4, – говорили в свое время пифагорейцы. Философские категории, конкретизированные математическими и физическими величинами – это уже не те категории, которыми мыслили и оперировали древние греки, Спиноза, Гегель, К.Маркс, Ф.Энгельс, Г.Плеханов и др. философы. Как цветок не похож на плод, в котором он нашел свое продолжение, так и новая интерпретация философских категорий, не будет похожа на бывшую. Согласно закону наследственности, цветок, а не нечто иное, отрицается в плод; устаревшая интерпретация философских категорий стоит на пороге своего отрицания в совершенно иную. Истина как жизнь, как процесс развития, складывается из двух процессов направленных друг против друга: из отрицания и отрицание (исчезновение) этого отрицания. Разумеется, биологи, особенно генетики, вряд ли согласятся с данным утверждением. Ибо они, пытаясь понять сущность биологической формы движения материи, отвернулись от законов и принципов диалектики, т.е. не видят в ней методологической основы познания истины. Правда, в этом виноваты не столько они, сколько логическая недостаточность философских категорий. От диалектики единства многообразия противоположностей и необходимости разрешения диалектического противоречия отвернулись не только биологи и генетики, но и современные философы. И вот результат этого явления: "...когда мы говорим о жизни, то допускаем первичный синтез, возможность ее проявления из неживой материи, Жизнь и живое вещество здесь не совпадают" 5. Сразу же возникает вопрос. Почему? Ответ: жизнь и живое вещество не совпадают лишь потому, что философия до сих пор не вдохнула в живое вещество диалектику затянувшегося до бесконечности процесса, которым обозначается, овеществляется  живое на всех уровнях его проявления: молекулярном, клеточном, организменном и популяционном. 

На фоне такого отношения к противоположностям и диалектике их единства, живучим и актуальным оказался детский вопрос: что прежде курица или яйцо? Но здесь возникает другой вопрос: а чем является яйцо, снесённое курицей без петуха, оно –  таже  женская яйцеклетка без мужской спермы.  И все же: что прежде – курица с петухом или яйцо? А прежде? А прежде была  протоплазма Опарина, обладавшая качеством бесконечности, т.е. её движение от себя в  себя. Всякое от себя бесконечности (протоплазмы) обладало качеством определённого количества, т.е.,  собственным движением от себя в себя. 

    Бесконечность как процесс, начинающийся всякий раз с зародышевой формы, сохраняет себя в процессах, направленных друг против друга, т.е. отрицанием и отрицанием  этого отрицания. 

Закон затянувшегося до бесконечности движения – не аксиома, а своего рода теорема, нуждающаяся в доказательстве, ибо у читателя, познакомившегося с ним, сразу же возникнут два вопроса. 

    1)Почему биологический объект, развитие которого начинается с отрицания (разрушения) однозначности, однородности его зародышевой формы и с исчезновения этого отрицания: т.е. возвращения в себя данной формы, но не в единственном числе, а во множественном.

    2)Почему единство многообразия единства противоположностей, являющегося биологическим объектом, отрицается (возвращается) именно в ту зародышевую форму, из которой оно когда то вышло? 

    Эти вопросы терзали философов и биологов до вселения в биологию генетического кода. Но с появлением закона  наследственности, вернее, затянувшегося до бесконечности процесса эти вопросы снова появились перед нами лишь потому, что система философских категорий страдает логической незавершенностью. Но если сейчас качество определённого количества перенести в сферу отрицания (разрушение) его однозначности и однородности.  А затем полученное единство многообразия противоположностей перенести в сферу закона необходимости разрешения данного единства. То сразу  возникнет вопрос: а почему, собственно говоря, биологический объект, находящийся во власти законов диалектики  должен перерождаться или не возвращаться в ту самую зародышевую форму, из которой он постоянно выходит, и в которую, он с таким же постоянством возвращается? Данный вопрос нисколько не противоречит букве и духу гносеологии и логике индуктивной  и даже истории развития философии. 

    Перед нами стоит вопрос совершенно иного порядка: способна ли материя в одно и то же время быть не только демиургом (творцом всего существующего), но и идеей, программой, планом? 

    Если материю после большого взрыва рассматривать вне качества бесконечности, как это делается до сих пор, то это рассмотрение ни к чему нас не приведет, хотя все сущее запрограммировано качеством бесконечности и качеством определённого количества. 

Качество бесконечности  как философская категория конкретизируется движением последней от себя в  себя. Материя как бесконечность, конкретизируется и изображается движением  от себя в себя.  Материя,  двигаясь от себя в  себя распадается на многие от себя: для того, чтобы сохранить себя, в своих же от себя. Определённое количество как всякое  от себя материи в этом движении утрачивает свою однозначность и однородность. Но через  отрицание  отрицания  возвращается в себя, но уже не в единственном числе, а во множественном.  Всякое от себя, в которое, как мы видим, вернулось в себя и есть зародышевая форма.  Качеством определённого количества, как мы видим, располагает не один ген, не одна единственная зародышевая форма, а их многообразие. Это отрицание определённого количества в единство многообразия противоположностей и есть дифференцирование зародышевой формы на многие специализированные  формы, ибо всякий  ген отвечает только за ту структуру единства многообразия, в которую он разворачивается, т.е. отрицается. Качество определённого количества, т.е. его отрицание в единство многообразие противоположностей не является затянувшимся до бесконечности процессом, ибо его движение от себя в себя говорит само за себя.