мода

Аватар пользователя Дмитрий Косой
Систематизация и связи
Онтология

внешний атрибут [борода] Тела относится к бесполому Тела, как и мода, что входящая стихия Тела, о чём входящая стихия здесь говорит? об искусстве привлекать, и отношении к этому искусству. Входящая стихия бесполого Тела уравновешивается входящим объектом сопротивления, и если индивид решает менять позиционирование во внешнем Тела, значит бесполое чем-то озабочено в плане гармонизации стихий Тела. Борода не к мужественности, а к нереализованным стихиям полового Тела, в их гармоничном сочетании. [Максим Ливси. Я заметил: женщины, которым не нравятся бороды, мне тоже почему-то неинтересны, у нас с ними не совпадает жизненный пульс] - интерес и женщина как атрибуты внешнего и соединены в бесполом.

Максим Ливси: Я решил завести бороду после одного случая. Моя супруга приехала из командировки (по-моему, из Франции или из Нью-Йорка) и показала мне фотку, которую она случайно сделала где-то в центре города. В солнечный денек возле памятника абсолютно заросший чувак – с бородой, в татуировках – сидел и вязал.
Сергей Медведев: Это, мне кажется, абсолютно постмодернистская, постиндустриальная, постматериальная цивилизация, которая сместила все коды и смешала вязание на спицах и бороду.
Максим Ливси: Представляете, если бы он еще вязал какую-нибудь кофточку для собаки…
Сергей Медведев: Если вернуться на сто с лишним лет назад, в эпоху Лоуренса, то любовник леди Чатерлей – брутальный бородатый человек, тот же самый ламбер, а с другой стороны – утонченная леди викторианской эпохи.
Я хочу вернуться к изначальному историческому контексту. Борода была очень сильным мужским маркером.
Ольга Вайнштейн: Это был символ, но необязательно со статусом. По крайней мере, это образ независимого, упрямого, активного мужчины, мужчины-добытчика. И как часть этого общего значения – мужчина, который облечен властью. Тут уже статус как частный случай, как синоним возможности вершить судьбы, повелевать, это может быть светская власть, может быть духовная власть – священник. Многие столетия борода оставалась именно таким признаком человека во власти. Но бывали и периоды, когда борода вдруг уходила со сцены. Если мы вспомним, допустим, XVIII век, то, как правило, это гладкие подбородки. Впрочем, это неудивительно, потому что в то время люди носили высокие парики, а борода и парик несовместимы.
Максим Ливси: Если бы у нас сейчас к власти пришел Петр I… В то время он велел всем сбрить бороды, а сейчас, не сомневаюсь, он заставил бы всех носить бороды, чтобы народ был ближе к Европе.
Сергей Медведев: Очень интересный момент – эпоха Ренессанса, а затем – барокко. При дворе Людовика XIV невозможно представить никого с бородой.
Ольга Вайнштейн: Большой высокий парик и борода – это невозможно.
Сергей Медведев: То есть эти столетия российской культуры были основаны на бритье бороды?
Ольга Вайнштейн: Можно даже точно сказать, что это XVII век, в культуре это типаж "макарони" – кокетливый щеголь. Дальше начинается эпоха дендизма, и как раз красавец Брано первый ввел моду на отсутствие парика, и в то же время – гладко выбритый подбородок, тщательная гигиена. То есть это был новый телесный канон. Общий образ мужчины начала XIX века (вспомните портреты поэтов-романтиков) – худощавый юноша, "бледный, со взором горящим". Конечно, никаких бород здесь не подразумевается. Это неоклассический образ, такой минималистский: духовная жизнь, горящий взор. Но потом, на протяжении XIX века этот образ меняется.
Сергей Медведев: Что происходит во второй половине XIX века, когда фактически утверждаются бороды? Виктор Гюго, Чайковский… Да и два последних русских царя вернулись на несколько столетий назад: Александр Третий и Николай Второй носят бороду. Что случается с бородой, почему она так резко возвращается в конце XIX века? Максим упоминал Ленина. Большевики, меньшевики… Только Сталин носил усы, а остальные, те, кто делал революцию, очень многие бородатые.
Ольга Вайнштейн: В XIX веке историки моды подметили своего рода взросление как мужского, так и женского идеала. Идеал красоты становится старше. Если начало XIX века – это ставка на молодость, то в середине века уже идет образ зрелого мужчины, зрелой женщины. Историки английской культуры связывают это с воцарением королевы Виктории: сначала она была девушкой, потом – дамой среднего возраста, конец XIX века – уже пожилая Виктория, и подданные как-то следовали этой моде на возраст, старались ее воспроизвести. Конечно, это только частичное объяснение. Действительно, английские писатели: Диккенс, Арнольд или Дарвин, – это все такие бородатые люди. Видимо, здесь борода становится символом.
Сергей Медведев: Маркс. Весь советский пантеон – бородатые люди.
Ольга Вайнштейн: Лев Толстой… Видимо, это становится символическим атрибутом мудрости, которая связана с жизненным опытом, с возрастом. Опять же, борода, которая появляется в середине XIX века, остается достаточно долго.
Сергей Медведев: То есть происходит какое-то взросление общества, по сравнению с эпохами романтизма и сентиментализма. Видимо, приходит культ рацио, науки в связи с промышленной и научной революцией. Акцент общества смещается на возрастные, серьезные репрезентации. 
Ольга Вайнштейн: Кроме того, в середине XIX века идет резкая поляризация гендерных ролей, появляются совершенно четкие атрибуты женственности и мужественности. Это отражается и в костюме. Викторианский кринолин – ни в какую другую эпоху не было такого удивительно громоздкого атрибута женственности, когда женское тело было заковано в настоящую, очень тяжелую металлическую клетку.
Сергей Медведев: Возвращение бороды приходится на эпохи консерватизма, возвращения традиционных патриархальных норм и ритуалов сексизма.
Ольга Вайнштейн: По крайней мере, по отношению к викторианству это верно.
Сергей Медведев: Я хочу поговорить о бороде как стереотипе маскулинности. Насколько в современном обществе борода привлекательна для женщин? Являются ли борода, усы своего рода аттракторами?
Максим Ливси: Да, являются.
Сергей Медведев: Информированно сообщает нам Максим…
Ольга Вайнштейн: Наверное, по собственному опыту.
Сергей Медведев: Человек в любом случае замечает интерес к себе, взгляды и так далее.
Максим Ливси: Как у мужчин, так и у женщин разные вкусы. Половина на половину. Я заметил: женщины, которым не нравятся бороды, мне тоже почему-то неинтересны, у нас с ними не совпадает жизненный пульс. Но когда я стал носить бороду, я заметил со стороны людей явное уважение. Допустим, я больше ни разу не слышал от гаишника: "Какие будут предложения?". Они просто стесняются это сказать. У тебя как будто погоны. Даже в бане – ты отрываешь дверь, и тебя всегда пропускают. Это действительно какое-то подсознательное уважение самца к самцу.
http://www.svoboda.org/content/transcript/27572002.html Борода и маскулинность...

Связанные материалы Тип
психологи о любви Дмитрий Косой Запись