Почему я постоянно сосредотачиваюсь и часто зацикливаюсь на обращении к самому себе или к я и рефлексии как таковой вообще? Понимание механизма рефлексии важно для того, чтобы иметь практически объективное представление о границах себя, чтобы, в конечном счете, определить себя, что даст мне возможность переопределять себя. От этого утверждения ясности не так много, как хочется, но тут дело в том, что я не верю в совершенство человека, в его безграничные способности и возможности, в высшесть формы человека и прочие подобные глупости. Для меня понятно или уже очевидно, что мой конец не только в том, что я умру, но и в том, что мои мыслительные и чувственные способности имеют вполне досягаемые, не преодолеваемые, а также необходимые ограничения. Следовательно, какая бы экспансия меня мною не была осуществлена, она никогда не будет беспредельной и уж тем более запредельной. Это означает, выражаясь простым языком, что мне следует знать свое место, а дальше, как известно, не место красит человека. Но человеку надо понимать, какое место красить и какому месту пригождаться.

Вокруг чего вертится весь этот рефлексивный и словесный бардак? Вроде бы дело обстоит таким образом, что меня волнует не столько то, чем является рефлексия и что она есть, сколько то, как возможна рефлексия. Данное дело не философское, поскольку философия занимается вопросом "что?" и всякого рода чтойностями. Вопрос "как?" это вроде бы прерогатива науки, поскольку предмет любой науки это механизм как редукция одного уровня к другому. Чтойность рефлексии объективируется и обосновывается ее результатами - об этом будет разговор позже. Сейчас хорошо бы понять, насколько "что?" отлично от "как?" и вообще отлично ли или же "что?" и "как?" это всего лишь словесные формы вопроса и во всяком "что?" содержится "как?", а во всяком "как?" содержится "что?"?. "Что?" это вопрос онтологического характера, поскольку ответ на такой вопрос (вне зависимости от возможности отвечания) предполагает указание на нечто сущностное, действительное, реальное и т.д. В это же время вопрос "как?" это вопрос феноменологический, на который мы пытаемся отвечать логически (может от этого все наши заблуждения?), а всякое логическое суждение человек старается объективировать, чтобы утвердить бытийный статус сказанного. Поэтому, отвечая на вопрос "как?", мы делаем подмену, уходя в вопрос "что?".

Первая версия содержания как-формы в том, чтобы утвердить статус проживания и переживания: в "как?" живет "что?". В этом отношении механизм рефлексии становится важен для обсуждения, понимания и исследования, если удерживаться в плоскости практики, прагматики и повседневной конкретности собственного бытия в формах той или иной данности. Иными словами, например, для педагогики это принципиально, потому что это (проживание что через как) вероятно единственный способ и форма что-либо сделать, чтобы придти к образовательному результату. При этом забавно, что такие рассуждения всегда делаются в формате первой версии или первого приближения. Эти первости есть суть интуитивные продукты или мышления, или какой-то трансценденции, или какого-то подсознательного бреда. Забавно то, что все это ограничивается формами первости. То ли первое есть окончательное, то ли первое не может быть продуктивным. Иными словами, быть инициатором или начинателем для современного человека - глупость и бестолковость. Иной, кажущийся правильным, путь в том, чтобы опираться на мифологию и историю, которые следует реконструировать и встроиться в культурный поток и продолжать его, продолжаясь вместе с ним. По сути, это и есть наука, в которой естественным лавинообразным путем случаются революции. Разобраться в этом различении также поможет работа с рефлексией, потому что, если она возможна и понятен ее механизм, то первый способ становится достаточен в ряде вопросов и, более того, самодостаточен.

О каком прагматизме может идти речь, если пытаться сохранить местоположение и местоимение? Такого прагматизма два типа. Во-первых, это здешнее посюстороннее конкретное бытие человека, в котором меня волнует одно: понимание механизма должно давать мне что-то для моей жизни. Во-вторых, это расширенный контекст продолжения меня в лице или облике человечества, а также все с этим связанное. В целом эти два момента есть моменты проблематики человека.

Первая проблема человека. Бытие можно помыслить как чередование отождествления и различения я и не-я. Вроде бы всё просто. Я это редукция и эксплуатация эгоизма. Не-я это редукция и эксплуатация объективизма. Вслед за этим быстренько вырастает субъект-объектное различение, субъект-объектная оппозиция и связанные с ними орудие, знак, тело, система опосредствований и пр. Над все этим вырастает культура, социальные институты, а также необходимые для их существования процессы производства, воспроизводства и развития. Но бытие человека не в том, чтобы гармонично и успешно встроиться в эти процессы ради взаимообуславливающего существования. Бытие человека в том, чтобы устанавливать границу между я и не-я, чтобы потом нарушать ее (отождествление и различение). Тут мы постулируем этакий трюизм: бытие человека в конфликте. Ну да, конфликт есть форма человеческого бытия. Но в чем тут проблема? В том, что рано или поздно я понимаю, что я это не-я. Другой человек это я.

Я как врач, спасающий другого человека, спасаю себя, но не себя, а в нем спасаю того человека, который есть во мне. Точно также я как педагог, делая другого человека, делаю себя, точнее того человека, который есть во мне. Педагогика как творение по образу и подобию своему это не копирование и не клонирование себя данного и конкретного, а делание (воспроизведение) того человеческого, которое есть во мне. Например, если я признаю в себе некоторую самость и некоторую волевость, то я это и делаю в другом и через другого позволяю этому прорасти и только так в этом актуализируюсь я сам. Так в чем же первая проблема человека? Она в том, что человек всегда живет за чей-то счет и никогда не бывает самостоятелен, свободен, независим и автономен. Начиная с физиологии и обмена веществ (надо что-то поедать и потреблять из внешнего мира) и заканчивая употреблением других людей в разных формах начиная с коммуникации и заканчивая классовой эксплуатацией, я живет за счет утилизации не-я. Проблема в том, что я уничтожаю не-я, которое есть я. Бытие человека, если разобраться, по сути, есть аутоагрессия в самой безжалостной форме. Что мешает человеку повеситься? Не знаю. Более того, своим бытием человек отрицает и убивает бога.

Вторая проблема человека в соотношении любопытства и страха на некоторых весах. Какие это весы, линейные ли они - не знаю. Наверное любопытство и страх это такие инстинкты человека, которые, если человек не образован, становятся опасными. В некоторой предельной форме любопытства интерес представляет лишь одно: что случится со мною, с моим я, с моим бытием после моей смерти, когда я умру? Сам по себе вопрос не тривиален: что случится с моим я, если умрет мое тело? Или так: что может случиться с моим я в случае смерти моего тела? Но страх останавливает. Страх смерти, который, как принято считать, есть самый сильный страх. Еще говорят, что есть инстинкт жить - некое желание к жизни или ницшевская воля к власти как содержание жизни. Все эти инстинкты в некоторой форме сознания противостоят друг другу. Проблема смысла, смысленности и осмысленности бытия человека в таком ключе становится актуальной.

Третья проблема человека это ограниченность бытия вообще. То, что человек смертен, не обсуждается, это понятно. Непонятно только, чем является смерть тела для данного человека. Однако, видимо, и человечество смертно. Человек как человек вообще вполне может исчезнуть. Это означает, что от самих людей зависит, смогут ли они отодвинуть и отодвигать конец себя как вида. В то же время физическое пространство также конечно и физические условия для жизни также закончатся. Пока физическая смерть всего вообще - нечто трудно мыслимое, поскольку отдалено на такую далекую дистанцию в будущее, что эта проблема не представляется актуальной. Но человек своей деятельностью вполне может ускорить кончину физического мира. Так ли это?

Четвертая проблема в завышенном самомнении. Вероятно, человек вовсе не является никаким совершенным существом во вселенной и уж тем более не является никакой высшей формой живой материи. Вполне возможно, что человек - всего лишь один из уровней организации живого во вселенной или в некотором проекте бога. Признать невысшесть человека значит отказаться от идеи о том, что человек - пуп земли или пуп вселенной. Скорее всего, человечество на планете земля это как раковая опухоль, паразитирующая на неком организме. Увеличение численности населения и экспансия людей - не более чем метастазирование на теле другого организма. Проблема тут в неспособности человеком увидеть более высокие уровни организации, включая самого бога. Поэтому бог, даже если он существует, есть не более чем идея бога, сотворенного человеком по образу и подобию своему. Что делать человеку, который не знает ничего о более высоком, чем он сам, но понимает это присутствие? Ведь ровно также клетка не способна видеть организм, но из этого не следует, что организма нет.

Пятая проблема это проблема воли и свободы в контексте всех остальных проблем. Получается, что никакой воли и свободы у человека понимающего и умного быть не может, ибо понятно, что он должен делать, если признает актуальность рассмотренных проблем (а ведь это далеко не полный перечень). Пятая проблема в том, что своею волей и свободой человеку нужно пожертвовать - вот в этом и заключается свобода воли умного человека. Это - и осознанная необходимость и господство над обстоятельствами.

Последнее. Можно ли попытаться понять и понять, что значит проблема? Ведь это красивое словосочетание "проблема человека", на которое я покупаюсь, точнее, самопокупаюсь, то есть покупаю сам себя, возможно, не понимая при этой уловке, что стоит за этими словами?. Есть ли проблема и как о ней говорить? Ведь проблема человека это не догма, это сознательный волевой выбор формы бытия, такой онтологичности формы, в которой проблема становится бытием. Однако, понятно, что жить можно и без проблем. Если говорить простым языком, то что есть проблема? Проблема есть отсутствие ответа на вопрос: когда вопрос есть, а ответа нет. И это опять же рефлексивное замыкание на философию. Философствование есть проблематизация, а дальше можно почти спокойно оперировать банальностями вроде "тот, кто не имеет своей проблемы, занимается решением чужой проблемы" и т.д. Эти банальности можно довести до предела: тот, кто не имеет проблем, вовсе не живет как человек, поскольку своего бытия не имеет. Такой вымышленный человек обмен веществ имеет, органичность тела имеет, стереотипы имеет и пребывает в разных формах бытия, но своего бытия не имеет, поскольку не имеет бытия своего я как проблемы. Иными словами основная проблема человека это бытие я. Вероятно, с этого момента проблема человека перестает быть философской. Она не теряет философский компонент и привкус, но в ней появляется что-то иное, т.е. не научное, не философское и не религиозное. Какое?