либерализм и право

Аватар пользователя Дмитрий Косой
Систематизация и связи
Философия политики и права

Представления в статье о праве дремучие, биопол не имеет признака единого за пределами своими, индивид правовой только имеет, значит феминные движения просто забава, и относится к ним серьёзно не стоит, если есть претензии к индивиду, есть на то УК, и об избиениях женщин пустое, в праве всё равно кого избивают, а личное к праву отношения не имеет. Ницше походя также опошлен, тот и не про правду говорил, потому что правда (закон) не имеет признак единого, а значит имелось ввиду мнение (частное) как некое единое Тела, что абстракция, в его Ницше представлении в бесполом Тела. Читая Толстого также легко запутаться в категориях частного, общего, единого, потому что в представлениях бесполого Тела не находятся категории общего и единого в каком-либо видимом порядке, а наблюдаются достаточно размытые категории всеобщего и частного, как например у философов Эпохи Просвещения, и у Гегеля в том числе, то же самое наблюдается и в бессмысленных речах Путина. Недостаток индивида в России по бесправию наследуется, что также отражается и на семейной жизни (половой любви), всё это консервирует правовую жизнь в любом социуме. "Российское общество... чем дальше, тем больше отвергает возможность хоть каких-то общих установок, хоть каких-то единых для всех правил и взглядов, то есть в конечном счете общей для всех правды." - это стандарт современной либеральной мысли, что поганый позитивизм, а кончается всё это либерал-фашизмом. "можно ли в публичном пространстве обозначать женщин исключительно как сексуальный объект" - это содомское, где автор представляет себя только сверху, тогда как в половой любви нет преимущественной позиции, и все сексуальные объекты, кроме библии ничего наверно не читал, или за идиотов людей считает.

Сначала моментальный экскурс. Дайджест того, что надо было бы сказать об уникальности «женской ситуации» в России, если б у нас было много времени и места.
Так вот, сказать надо было бы о том, что женщины здесь не успели по-настоящему побороться за свои права, о том, что революция «спустила» их им в обязательном порядке и скоро они, как практически любые права, доставшиеся таким образом, во многом превратились в формальность.
О том, что наличие огромного числа женщин в среднем и высшем эшелонах советских органов (именно такую женщину — советского функционера воспел Галич под именем «товарища Парамоновой») не отменяло общей презумпции «бабы-дуры» и даже «бьет — значит любит».
О том, что низложение советской власти отменило даже чисто декларативные представления о женской самодостаточности: новая культура предлагала женщину как аксессуар, прилагающийся к набору других символов успеха вроде большой машины и дачи в «престижном» месте, а книжные магазины в одночасье оказались завалены руководствами, как выйти замуж за миллионера и как лучшим способом использовать знание, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Теперешняя линия государственного и общественного консерватизма, во многих других областях полностью отменяющая опыт и установки девяностых, этот подход как раз только закрепила, внеся лишь некоторые коррективы вроде рекомендованного православия и плодовитости.
В итоге мы имеем дело практически с консенсусным мнением, которого придерживаются люди что консервативных, что либеральных взглядов.
Вопрос о положении, правах и возможностях женщин (ну за исключением, конечно, случаев прямой уголовщины: по статистике, в России от домашнего насилия погибает 40 женщин в день) — это, как считается, навязчивая идея узкого кружка, мало совпадающая с интересами общества. Ситуация вокруг так называемого телочкогейта только сильнее проявила, практически узаконила такое положение вещей.
Вообще-то во всем этом «телочкогейте», во всей этой недавней бурной дискуссии вокруг того, можно ли в публичном пространстве обозначать женщин исключительно как сексуальный объект, а проще говоря, допустимо ли слово «телочки» в официальном твиттере интернет-издания «Медуза» (либерального и даже «западнического» издания, кстати, — но это так, к слову), самым грустным мне представляется, собственно, наличие этой самой дискуссии.
Эти наши постоянные обсуждения, это состояние дезориентации и бесконечного словоблудия вполне точно было описано в недавней редакционной статье британской газеты The Guardian. Статья называется The truth is out there («Истина все же существует») и анализирует методы теперешней российской пропаганды.
Идеологи теперешней массовой дезинформации, говорится там, идут по стопам философа Ницше, провозгласившего, что правды нет, есть лишь интерпретации. Их стратегия состоит в том, чтобы любой разговор о любом событии сводить к перечислению множества «равноценных» версий, отрицая и высмеивая даже предположение о возможности одной, и при этом истинной. Такое предположение неизменно встречается торжествующим: «А кто ты вообще такой, чтобы знать правду? Все, что ты утверждаешь, всего лишь твое личное мнение, ничем не превосходящее любое другое».
Взявшись описывать ситуацию в российских медиа, авторы The Guardian описали нашу теперешнюю гуманитарную ситуацию вообще. Недаром Владислав Сурков, которого многие считают главным конструктором этой пропагандистской машины, с некоторым даже болезненным упорством, цитируя Борхеса и Набокова, декларировал, что его культурный кругозор совпадает с набором знаний и вкусов отечественных интеллектуалов, да и способ думать в принципе тот же. В некотором смысле он не ошибался.
Российское общество — то есть его думающая и прилюдно формулирующая эти мысли часть — чем дальше, тем больше отвергает возможность хоть каких-то общих установок, хоть каких-то единых для всех правил и взглядов, то есть в конечном счете общей для всех правды. Любая структурность и строгость в теперешнем интеллектуальном поле представляется одномерностью и, соответственно, объявляется смешной и недостаточно прозорливой. Это среди прочего сводит на нет практически любую правозащитную деятельность, требующую «тупого», что называется, отстаивания вполне одномерных истин.
И это уж точно изничтожает попытки отечественных феминистских движений и программ, да и вообще даже обсуждения положения женщин.
Потому что — ну как, как можем мы, такие тонкие и рафинированные, об этом говорить без иронии.
Ну, домашнее-то насилие мы, конечно, осуждаем, но связи между ним и теми самыми «телочками» мы усматривать не собираемся, потому что это же звериная серьезность прямо, фи.
В итоге те, кто готов вести серьезный и артикулированный разговор о положении женщин, и, главное, те, кто готов предложить набор самых простых (и потому понятных) общественных правил и потом их именно что «тупо» отстаивать, оказываются загнанными в некоторое подобие интеллектуального гетто — как недостаточно затейливые, недостаточно «легкие» и вообще недостаточно клевые.
Ну что ж, зато мы можем успокаивать себя тем, что у нас с иронией все хорошо.
http://www.forbes.ru/…/289609-ravenstvo-i-panibratstvo-chto… Автор Анна Наринская. Равенство и панибратство: что не так с правами женщин в России

Связанные материалы Тип
экономические игры либерал-фашизма Дмитрий Косой Запись
Конфуций о женщине Дмитрий Косой Запись
гомофобия содома Дмитрий Косой Запись
сексуальные излишества Дмитрий Косой Запись
институты государства Дмитрий Косой Запись
90-ые годы Дмитрий Косой Запись
чиновник и закон Дмитрий Косой Запись
либерал-фашизм и политика Дмитрий Косой Запись
либерализм навыворот Дмитрий Косой Запись
либерализм как религия Дмитрий Косой Запись
рынок и зарплата Дмитрий Косой Запись
либерализм как химера Дмитрий Косой Запись
либерализм и его судьбы Дмитрий Косой Запись
либерализм Прудона Дмитрий Косой Запись
Жириновский о кастратах Дмитрий Косой Запись
либерализм и либерал-фашизм, в чём разница Дмитрий Косой Запись
Маркс как предтеча либерал-фашизма Дмитрий Косой Запись
либерализм и преступность Дмитрий Косой Запись
Фихте. Манифест либерализма Дмитрий Косой Запись
почему либерал любит демократию Дмитрий Косой Запись
Несвобода и свобода Дмитрий Косой Запись