Гольбах опираясь на фикцию естественного права пытается права и законы выставить за мерило справедливости. Хотя право априори справедливо, если имеется, а не даётся, а законы как инструмент права никаким местом к справедливости не относятся. Обоснование правового у Гольбаха естественно ведёт к законному свержению "не правовой власти", что путь к революции: снизу к хаосу, а сверху к террору. Такие же дикие представления о правовом и сейчас, как при Гольбахе, права и законы выдумываются по месту.

О том, что придает правам справедливость
Справедливы только, поступки, сообразные  с нашей природой, т.  е. действия, которые предписаны или разрешены нам естественными законами; действия, противоречащие нашей природе, или запрещенные  естественными законами, являются несправедливыми. Итак, справедливо  и законно  все то, что дозволено законами нашей  природы;  все  то,  что  ими  запрещено,  несправедливо и незаконно.  Следовательно,  для того  чтобы какой-либо закон  был справедлив, необходимо, чтобы он сообразовался с природой; закон становится несправедливым, как только он вступает противоречие с ней. Общество  имеет  лишь  право применять  законы  природы  к  своим ежедневным потребностям или же распространять их на те особые условия, в  которых  оно  находится  в  данное  время;  оно  никогда  не  может действовать вопреки законам природы, как не может и уничтожить их, ибо иначе оно устремилось бы к собственной гибели.
О том, что разрешено и что запрещено законом.
Из этих принципов  следует сделать вывод,  что законными  являются только те права, которые основаны на природе, справедливости, пользе и действительных интересах общества. Ни сила, ни хитрость, ни богатство, ни пример, ни  время у ни  молчаливое подчинение людей  не могут  дать непреложного права действовать  вопреки сущности  и задачам  общества; общество никогда не может потерять права воспротивиться тому, что  ему не  нравится,  отменить  то,  что  оно  допустило  по  неосторожности, прекратить зло,  терпеть  которое  его  вынуждала  только  слабость.
С другой стороны,  из этих принципов  следует, что даже  действие, запрещенное гражданскими законами, может  быть справедливым, если  оно сообразно с естественными  законами. В таком  случае, хотя действие  и справедливо, оно  оказывается  противозаконным.  Подобным  же  образом любое   действие   является   несправедливым,   если   оно   запрещено естественным  законом,   но  утверждается   или  допускается   законом гражданским.  В  этом  случае,  будучи  несправедливым, оно все же становится  законным;   законодатель   же   оказывается   на   стороне несправедливости, нарушая предшествовавший всякой человеческой  власти закон, пренебрегать которым ему никогда не может дать право даже  воля всего общества.
Быть может, найдут, что эти принципы  чреваты  опасными последствиями в  практической жизни, поскольку  они  имеют тенденцию подрывать  существующий  порядок и позволяют  человеку протестовать против гражданских  законов,  очень  часто  запрещающих  ему  то,  что разрешает и даже предписывает природа, и, наоборот, предписывающих или объявляющих разрешенным то, что природа  запрещает. Я отвечу, что  это затруднение  может  испугать  только  людей,  воззрения,  привычки и предрассудки которых подчинили их порочным порядкам. Нет ничего  более обычного, чем  противоречие  между гражданскими  законами  и  законами природы или  справедливости. Растленные гражданские  законы  обязаны своим  существованием  либо   испорченным  нравам, либо ошибкам и заблуждениям различных  обществ,  либо тирании,  принуждающей  природу склониться  перед  своей  властью. При  этом корысть законодателя заставляет умолкнуть голос природы; естественно, что подданные в своем стремлении к благу мстят за  это все растущим сопротивлением и  всякий раз,  когда  это  можно  сделать  безнаказанно,  нарушают  гражданские законы, стараясь сбросить с себя налагаемое ими ярмо.
Гольбах. Естественная политика