Географизация философии-это основной вектор её развития

Аватар пользователя Декарт
Систематизация и связи
Основания философии

Культурный ландшафт[1] за последние десятилетия стал предметом повышенного интереса, особенно в России. Привлекает значительное внимание и само понятие «культурный ландшафт». Оно никогда не принадлежало всецело какой-либо одной области знания или деятельности, но культурный ландшафт как таковой исследуется, осмысливается и представляется в основном географией (понимаемой широко). Один из ведущих лейтмотивов всей географии – именно ландшафт. Статья представляет обзор основных концепций культурного ландшафта в российской географии, краткий и безоценочный. Рассматриваются научно-секулярные интерпретации ландшафта, хотя сакральный аспект - важный атрибут ландшафта. Я ограничился лишь теми областями отечественной географии, где актуальны понятие и сюжет ландшафта, хотя есть области к ним близкие, но обходящиеся без понятия ландшафта.

Я придерживаюсь достаточно широкого пониманию термина «культура», что подразумевает, в частности, рассмотрение науки, а, следовательно, и научной дисциплины география, как одной из сфер человеческой культуры. Таким образом, функционирование концепта «культурный ландшафт» в науке – частный случай его бытования в нашей культуре, на что будет обращено особое внимание.

Культурный ландшафт - феномен и предмет (как научный, так и культурный), который заведомо дан как семейство концепций, и ни одна из них на универсальность и монополизм не может претендовать.

Архетип культурного ландшафта

Разные научно-географические подходы к культурному ландшафту в нашей стране имеют немало общего. Об этом свидетельствуют работы многих авторов, разрабатывающих представления о культурном ландшафте и/или применяющих его для решения разных научных и практических задач: - Веденин Ю.А., Кулешова М.Е. [4], 2004, Исаченко А.Г. [4], Исаченко Г.А. [12], Калуцков В.Н. [22], Колбовский Е.Ю. [25], Кулешова М.Е. [28], Мильков Ф.Н. [38], Низовцев В.А. [39], Николаев В.А. [40], Родоман Б.Б. [45], Ямсков А.Н. [58] и мн. др. Сводные труды [31, 32, 33]; исходные классические работы [3, 38, 47, 48].

Большинство подходов обязательно акцентируют следующие аспекты:

соотнесение (сопоставление или противопоставление) культурного и природного ландшафта, культурный ландшафт как единство природных и культурных компонентов, существенная зависимость человеческой деятельности от природной основы, активное взаимодействие человеческой деятельности и природной среды, существенное преобразование этой деятельностью природного ландшафта, пространственная структура культурного ландшафта, наличие функций культурного ландшафта в культуре.

Ряд аспектов присущ только некоторым подходам:

образы и символы ландшафта – его особый семиотический компонент, эстетический (эстетика и дизайн ландшафта формируются как направления, причем в основном вне рамок географии) синтетически-ценностный (обязательность синтеза компонентов, сотворчество человека и природы), этический аспект сакральный аспект.

Общность набора аспектов рассмотрения ландшафта важна - это атрибут единства ландшафта как научного предмета, но из этого никак не следует единство ответов. Наиболее разительны расхождения по вопросу о том, какой именно компонент культурного ландшафта является ведущим – природный или антропогенный. Следующий по важности и дискуссионному потенциалу вопрос – всякое ли антропогенное воздействие является фактором, формирующим культурный ландшафт (что несомненно связано с различным пониманием культуры и культурного, т.е. нейтрального или оценочного), например, для определенного круга исследователей разрушительная деятельность человека культурного ландшафта не формирует [38].

Все аспекты имеют разные варианты, могут пониматься по-разному, и потому разнообразие подходов велико. По-видимому, не все возможные подходы даже сформулированы; полная система подходов еще не представлена. Автор ранее уже предпринял попытку систематизации подходов к ландшафту в культуре в целом [13].

Здесь придется прибегнуть к самоцитированию и привести выработанное ранее представление (не определение) о культурном ландшафте. Культурный ландшафт - земное пространство, жизненная среда достаточно большой (самосохраняющейся) группы людей, если это пространство одновременно цельно и структурировано, содержит природные и культурные компоненты, освоено утилитарно, семантически и символически[13].

Поскольку хотелось бы представить достаточно широкий спектр концепций культурного ландшафта, не приходится вдаваться в детали, характеризуя концепции с достаточно большой степенью обобщения. Описание каждой из них будет обязательно содержать три момента: во-первых, основания той или иной трактовки культурного ландшафта, особенно - культурные основания, то есть внешние научному дискурсу; во-вторых, возможности, предоставляемые таким взглядом; в-третьих, результаты, достигаемые таким подходом хотя бы в принципе. Разумеется, основания подхода, его возможности и результаты будут браться широко - и собственно научные, и культурные.

Идея ландшафта и ландшафт в массовой культуре

Представляется необходимым сформулировать идеальное представление о культурном ландшафте: мир земной поверхности, где протекает жизнь всех людей (кроме космонавтов/астронавтов) - не склад, свалка или смесь отдельных предметов на пустом, бесформенном или безразличном фоне, а сплошная многослойная ткань, целостный ковер культурных ландшафтов, сопрягающий природные и культурные компоненты. Все места и отдельные объекты на поверхности Земли – это узелки самой ландшафтной ткани, имеющей целостный рисунок; места осмыслены лишь как детали этого общего рисунка. Такой рисунок, хотя и очень сложен, но имеет (не всегда очевидные) регулярности, подчиняется определенным закономерностям. В ландшафте соседство мест не случайно – а мотивировано, само соседство осмыслено и обязывает к взаимодействию, места пригнаны, пустот и разрывов нет, каждое место имеет некоторый смысл.

Идея ландшафта имеет своей предпосылкой существенность зримого, визуальности; зрительное наблюдение ландшафта открывает в нем важные и неслучайные черты. В нашей культуре ландшафт – удел зрячих (но путешествуют и слепые, для них есть даже специальные туристические туры). Закономерность смены ландшафтов по неслучайным направлениям предполагает и неизбежность путешествия для постижения ландшафта; понятие путешествия едино, и даже между исследовательским и свадебным путешествиями есть серия непрерывных переходов [14].

В массовой культуре, к которой может даже принадлежать часть ученых-россиеведов, представление о ландшафте совершенно иное. Здесь «ландшафт» совершенно бессвязен и фрагментарен, представлен отдельными разрозненными, бессвязными местами; большая часть поверхности суши буквально является ничем и культурно-семиотически не существует. Места заданы сугубо внешним образом (например, как точки обнаружения старых прялок, местожительство культурных героев, место действия художественных произведений и мифов).

Такое представление часто поверхностно сакрализовано (например, сакрализация «прекрасного» в рамках массовых экскурсий по культурным объектам). Характерная черта – выделение и культурная сакрализация «авторского» ландшафта, например, ландшафт Толстого, Достоевского, Чехова, Шишкина. В данном случае метафорическое обозначение ментального пространства из-за присутствия в нем такого «понятного» всем слова как «ландшафт» мыслится физически реальным (хотя даже в случае существования таких объектов как Ясная поляна должно быть очевидно, что конкретный культурный ландшафт значительно или радикально изменился за прошедшее столетие). Одновременно массовой культурой игнорируются такие обобщенные изображения культурного ландшафта, как, например, в «Котловане» А.Платонова или «Сталкере» А.Тарковского, хотя именно они глубоко и адекватно представляют отечественный ландшафт.

В этом контексте примечательно, что на ландшафт ориентирована литература (вообще искусство) второго ряда – местные писатели-краеведы, пейзажисты-натуралисты, художники-анималисты, документальное кино и телевидение и т.п. Элитарное искусство современности ландшафтом не интересуется вообще, как бы его ни понимать.

Хотя массовая культура не склонна к рефлексии и словесно не выражает своих представлений о чем бы то ни было, в данном случае придется это представление реконструировать. Ландшафт (культурный ландшафт) - это совокупность точек с небольшими и неясно очерченными окрестностями, притом это представление центрировано по месту постоянного или рекреационного пребывания. Иное, еще более неадекватное представление, присущее уже социологам, экономистам и прочим политологам, а также и высшему чиновничеству, – представление страны как набора федеральных округов, а последних – как набора регионов, внутренняя организация каковых не рассматривается либо игнорируется (этакая административно территориальная матрешка, составные части которой отличаются друг от друга лишь размерами и статусной удаленностью от центра).

В заключение этого раздела, считаю необходимым оговорить, что «массовое» и «народное» - отнюдь не одно и то же. Ненаучное, обыденное, пусть и нерефлектируемое представление о ландшафте, присущее народу (в терминологически точном смысле этого слова) достаточно адекватно, хотя ограничено и все более мифологизируется и все той же массовой культурой в его «патриотическом» сегменте.

Природный ландшафт и природное ландшафтоведение

Логически и исторически первым научным представлением о ландшафте является не представление о природном ландшафте, а нерасчлененное представление о природно-культурном ландшафте [52]. Далее вычленяется собственно природный ландшафт. В этом смысле культурный ландшафт – обогащенный продуктами человеческой деятельности и измененный ею природный ландшафт. Природное, физико-географическое ландшафтоведение в СССР и теперь в России разработано прежде всего как районирование природного ландшафта, сопряженное с его картографированием [2, 11]. Этот подход видит и изучает в природном ландшафте (суши Земли) его размещение, простирание по земной поверхности и изменение от места к месту, мозаику, «лоскутное одеяло ландшафтов», закономерно обусловленное различными природными причинами. Территории СССР и РФ в ландшафтном отношении изучены очень подробно, детальные карты показывают десятки тысяч районовв сложной красивой системе соподчинения и типологии районов; ничего сопоставимого хотя бы только по детальности ни в одной из социогуманитарных дисциплин, исследующих пространство, не существует. Разработано целое семейство методов исследования, в том числе экспедиционно-полевые техники картографирования, способы составления и издания карт (многоцветные многолистные карты – самый трудный и дорогой издательский продукт).

Ландшафтоведение преподается и разрабатывается во многих учреждениях. Да и основа направления великолепная, глубокая, укорененная в национальную культуру и природный ландшафт «Большого пространства»: сам феномен почвы – «зеркала ландшафта», как и концепция природной зональности (основа ландшафтоведения) были открыты и разработаны до уровня полноценных научных предметов и исследовательских программ именно в России и на ее материале В.В.Докучаевым, ученым признанным всемирно, но не членом Российской Академии наук; за создание оригинального отечественного ландшафтоведения места в Академии наук не был удостоен никто.

Замечательная чистая естественная наука, важная и в принципе продуктивная своими приложениями – обеспечение сельского хозяйства точными картами и знаниями, экологические разработки… Но эта благостная картина чревата острыми культурно-методологическими парадоксами! Н.Г.Сухова, замечательный историк географии из Петербурга установила, что среди конкурировавших в средине ХХ века в России (СССР) представлений о ландшафте возобладало, стало концепцией, заняло доминирующее положение именно то и такое представление, которое позволило научно обеспечить массированное сплошное картографирование ландшафта и гарантировать его эффективность [52]. Неявно ведущим - в географии слаба рефлексия - был не аргумент истинности концепции или ее интеллектуального богатства, но ее прагматической эвристичности, возможности организовывать техники картографирования; это особые культурные практики, что обычно для географии, находящей в картографировании социальную и культурную санкцию и нишу. Принята была именно та концепция ландшафта, которая позволяла производить культурно ценный продукт – карты.

Это имело и еще одно важнейшее следствие: чистая наука «природное ландшафтоведение» оказалось в зависимости от культурной и общественной практики картографирования (поскольку, строго говоря, топографические карты создаются вне науки и не для науки). Ландшафтоведение вначале строит карты своего объекта – а потом их же и исследует; карты (а не теории) задают его научный предмет. Без существующих вне и помимо ландшафтоведения и географии вообще топографических карт ландшафтоведение было бы немыслимо. И здесь герменевтический «порочный круг»…

Кстати, именно на примере географии можно отчетливо наблюдать культурную обусловленность развития науки: членение мира знания на научные предметы в высшей степени культурно обусловлено и очень сложно соотносится с системой природных объектов. Так, хотя очевидно, что знания о ландшафте важны для любого населения любой страны (везде же есть проблемы использования земель, охраны природы, экологического планирования), природного ландшафтоведения, аналогичного российскому в большинстве стран мира не существует. В России география по преимуществу наука естественная и вся пребывает в парадигмальном и институциональном лоне «наук о Земле» (отделение РАН). Неясно, дело ли здесь в слабой освоенности ландшафта России, в доминировании природных ландшафтов, «обязывающей» быть географии в основном естественнонаучной или в самоопределении культурного пространства страны как природного, - однако бросается в глаза, что главные мифологемы России - III Рим, Новый Израиль, Святая Русь - апеллируют к ландшафту культурному. Напротив, англосаксонская география (доминирующая сейчас в мире) – наука социальная, даже с интенциями стать гуманитарной (когнитивная география, «география воображения» и т.п.).

Интересно, что природный ландшафт как явление изучается лишь для суши, подводное ландшафтоведение только начинает создаваться, а исследование мирового океана и крупных водоемов суши ведется и в далеких от ландшафтоведения разделах географии (а то и вне географии – океанология) и устроено совершенно иначе; наука география – и все землеведение - куда резче распадается на «сухопутную» и «водную» части, нежели сама поверхность Земли[2]. Сопрягающего сушу и море общего природного ландшафтоведения Земли нет. Сушу и море различают не столько научные идеализации, сколько культурно-исследовательские практики, прежде всего практики путешествия.

Но вернемся к ландшафтоведению. В предельном огрублении в данном подходе природный ландшафт видится состоящим из соседствующих по горизонтали блоков-районов и соседствующих по вертикали слоев-компонентов (многослойная атмосфера, растительный покров, почва, грунты etc). Это объемная вещественная матрица с преобладанием горизонтали: главное для ландшафтоведа – не высота и глубина, но широта и долгота. Вероятно, дело не в том, что ландшафтоведение редко рассматривает задачи, где нужно представлять Землю сферой (вернее – геоидом), а в том, что географическая карта плоская!

Главное для ландшафтоведения – вИдение своего объекта как телесно-составного и одновременно закономерно выросшего из прошлого, генетичного. Такое ландшафтоведение основано на канонизированной схеме «морфологии ландшафта» Н.А.Солнцева [50]. Точнее было бы определить это как анатомию ландшафта: нет функциональных аспектов, а вопрос о морфологии без выделенных отдельностей, то есть континуальной морфологии (ландшафт сплошен и непрерывен) не был разрешен. Органицисткие источники и мотивы в таком ландшафтоведении чрезвычайно сильны – и они были явно декларированы в научных манифестах. Главная единица систематизации ландшафтов прямо удоподоблена (высшему) организму, что задает представление о ландшафте как естественной отдельности с предельно четкими и очевидно-ясными границами.Это – постулат, а не вывод, поскольку ландшафтная сфера в высшей мере сплошна, и, по мнению многих исследователей непрерывна (континуальна), а почти все отдельности и достаточно размыты и весьма условны [2]. Представление же об организме как выделенной во всех отношениях самоочевидной отдельности, «атоме жизни» заимствовано отнюдь не прямо из биологии, но через культуру, куда попало в ХIХ веке - и современной научной биологии уже не отвечает.

Ландшафтоведение дрейфует в пока главной струе современного естествознания своими установками всё свести к отношениям «состоять из…» и «происходить от…», но сами по себе эти отношения, как установил методолог С.Г.Кордонский [26] мифологичны, мотивированы исключительно культурно.

Внутри подхода отбор аспектов ландшафта - приоритетов для изучения - трактуется как сугубо внутренний, исключительно научно мотивированный выбор, тогда как следование культурным стереотипам, неявное и неосознанное, здесь налицо: еще В.П.Семенов-Тян-Шанский век назад сожалел, что цвета, звуки и запахи ландшафта выпали из географии [48]. Так, изучению биопродуктивности ландшафтов (скорость и объемы прироста биомассы) посвящены сотни томов, а «географии запахов» - несколько сугубо маргинальных замечаний, и то лишь в художественной литературе и очерках путешествий. Даже в нашумевшем романе Патрика Зюскинда «Парфюмер» о запахе ландшафта речи почти нет, хотя места действия в романе в описываемые сезоны полны разнообразных природных ароматов. Примат визуальности выразился, в частности, и в том, что географы традиционно тяготели именно к живописи – не только ее собирали (всю знаменитую коллекцию малых голландцев Эрмитажа собрал П.П.Семенов-Тян-Шанский), но и немало писали сами.

Традиционно научную географию интересует в ландшафте твердое, определенное, плодородное, с одной стороны, и данное зрению и мануальному манипулированию, «ощупыванию» - с другой; таковы когнитивные техники всей полевой физической географии. Ландшафтоведение как полевая дисциплина явно суть особая экспертиза: перемещающийся в пространстве эксперт-географ актуализирует необходимые сенсорные рецепторы. Подчеркну: география дисциплина летняя и дневная…

Еще один парадокс российского ландшафтоведения заключается в том, что природный ландшафт как чисто природное явление изучается прежде всего там, где давно сформировался культурный ландшафт. Не Крайний Север был родиной ландшафтоведения – но Средняя Россия! Ландшафтоведение в СССР создано на базе полевого изучения освоенных, давно и хорошо заселенных, ближних, почти пригородных территорий в основном Восточно-Европейской равнины («средняя полоса»); главные его центры советского времени – Москва, Ленинград, Львов.

Ландшафтоведение вырабатывает некоторую реконструкцию (интерпретацию): исследуется ландшафт, каким он был (или каким он бы был) без влияния человека; гипотетический компонент здесь и заведомо неустраним и культурно нагружен. В основе конструкции и концепции природного ландшафта лежит особая «природная» интерпретация антропогенного ландшафта; работа с интерпретациями делает всё природное ландшафтоведение особой герменевтикой.

Культурный ландшафт как трансформация природного ландшафта

В этой парадигме – почти сложившейся и самой распространенной в изучении культурного ландшафта - он понимается и исследуется как природный ландшафт, измененный человеческой деятельностью и дополненный ее артефактами. Культурный ландшафт здесь совершенно не отличен от антропогенного ландшафта. Представление о природном ландшафте – базовое, исходное и очень развернутое, а вот человеческая деятельность трактуется обычно нерасчлененно и неполно, лишь как внешний источник телесных, физико-химио-биологических воздействий на природный ландшафт; он мыслится исходным во всех отношениях – логически, исторически, методологически, хотя и не является таковым ни в каком из отношений. Иначе говоря, культурный ландшафт - это такой природный ландшафт, на который воздействовал еще один природный фактор – деятельность человека.

На такой основе активно ведется изучение антропогенной трансформации природного ландшафта, как спонтанной, так и сугубо целенаправленной. Культурный ландшафт понимается здесь только как антропогенно трансформированный природный ландшафт, причем нынешнее состояние ландшафта в максимально возможной степени должнО объясняться именно изменением природных угодий как таковых – утрата или восстановление лесов, заболачивание или осушение, замена растительности (это сельское хозяйство) и т.д. и т.п.

Изменение ландшафта под воздействием человеческой деятельности трактуется как динамика природных состояний; человеческая деятельность практически не выводит ландшафт из этого ряда. Важная проблема - сама мера трансформации и диагностика антропогенного ландшафта по мере трансформации, ведь разные компоненты ландшафта меняются в разной мере: человек мало изменил рельеф Невской дельты или долины средней Москвы-реки, но растительность сменена почти целиком [39]. В примечательной книге Г.А. Исаченко [12] весь наблюдаемый ландшафт Северо-Запада России именно так досконально описан и объяснен, но вот Петербурга в этой картине просто нет (белое пятно на карте), поскольку его культурный ландшафт подобному объяснению явно не поддается.

Направление складывается исключительно как продолжение (экспансия) природного ландшафтоведения, целиком пребывает в его кадровых, методологических и институциональных рамках; оно игнорирует то, что уже известно о закономерностях собственно культурных компонентов ландшафта и их динамики.

Культурный ландшафт – элементы культуры на природной основе

Следующей группой подходов является представление, согласно которому культурный ландшафт сохраняет и наследует природную основу. Антропогенные, или культурные элементы в этом подходе «тактично» дополняют природную основу, и что не менее важно, в целом следуют закономерности природных элементов. Традиционный сельский ландшафт именно таков.

В центре описанного в предыдущем разделе подхода было понимание культурного ландшафта как продолжения природного ландшафта; здесь культурный ландшафт - наложение отдельных высокостатусных элементов культуры на сплошную природную основу. Например, рассматривается собственно культурная география ландшафта. Тот подход сплошно охватывал территорию – этот избирательно; там исходным был природный компонент – здесь культурный. В этом подходе исследуются, в частности, исторические и городские ландшафты. Ряд интересных работ целой группы ученых - В.Н.Калуцков, Т.М.Красовская и др. также рассматривает культурный ландшафт как такого рода наложение сети культурных объектов на сплошную природную основу [23, 34]. В понятии культурного ландшафта здесь акцентируется смысл, вносимый культурными элементами в природный ландшафт, в частности, сакрализация природных элементов. Наложением культурно-реликтовых элементов (в частности, говоры) на природную основу являются и попытки «районирования» культурного ландшафта России [54]. Это суммативистский подход, когда к природному ландшафту добавляется еще один компонент, территориально несплошной, но зато самый важный. Культурная география, новое направление, – также работает с представлением о культурном ландшафте или близкими содержаниями; близок культурный регионализм и исследования геокультурного пространства [37, 51].

Следующий подход можно считать разновидностью только что описанного, но в силу специфики задач и развитости он характеризуется отдельно и более подробно.

Культурный ландшафт – природно-культурное наследие

Культурный ландшафт принципиально контекстуален; изолированных мест в ландшафте нет. В этом и состоит важнейшая специфика ландшафта. Совершенно объективно все более важные и признанные на всех уровнях, включая международный [59], задачи сохранения природного и культурного наследия потребовали работы с ландшафтом, в том числе и особенно с культурным. В нашей стране эти работы наиболее активно идут в Институте природного и культурного наследия [31]. Здесь я выделю главные особенности связки «ландшафт – проблема наследия»:

совершенно определенная, конкретная, социокультурно практическая проблема требует разработки особой концепции культурного ландшафта, эта концепция оказывается достаточно широкой именно в силу специфики своей практической направленности, типологическое и территориальное разнообразие объектов наследия и многообразие их ситуаций, в том числе взаимодействия с территориальным окружением, требует достаточно емкого представления о ландшафте, культурный ландшафт в контексте решения проблем культурного и природного наследия выступает в двоякой функции:

  • собственно ландшафт – один из все более важных видов объектов наследия,
  • сохранение наследия - определенная ландшафтная практика, хотя бы только в силу простой необходимости обеспечения охранных зон, режимов доступа и т.п.

исследования и разработки ведутся в сравнительно крупном масштабе, для отдельных территорий, что накладывает отпечаток на содержание представлений о культурном ландшафте, но зато позволяет реализовать представления картографически, еще более существенный отпечаток накладывает сам материал – содержательно насыщенные, глубокие по смыслу, культурно ценные, нередко сакральные или сакрализованные, часто уникальные объекты и территории, наделение конкретного объекта статусом «наследия» является внешним, проблему представляет плюрализм мнений разных групп по поводу того, что именно полагать наследием вплоть до противоречий и конфликтов (ср. известную проблему реставрации – на какой именно момент существования объекта его реставрировать?), наделение объектов всемирного наследия высоким статусом автоматически повышает их привлекательность (наплыв посетителей), что столь же автоматически может усугубить ситуацию (автор наблюдал это на Байкале), объекты наследия по самому определению задаются в широком контексте, в пределе всемирном, что может означать острые коллизии прав на объект и реакции местного населения, концепция культурного ландшафта в аспекте наследия должна развиваться в концепцию зонирования всей территории, как это произошло в природоохранной деятельности с переходом от идеи охраны локальных заповедников к тотальному экологическому зонированию, что потребует выработки заведомо иной концепции культурного ландшафта.

Этнокультурное ландшафтоведение

В классических работах германо-американского географа Карла Зауэра, принесшего из Германии саму идею ландшафта, чрезвычайно важным было то, что на сходной природной основе разные этнические группы ведут себя совершенно по разному, применяют разные технологии воздействия на среду, избирают разные угодья, что ведет к формированию разных культурных ландшафтов на единой природной основе[60]. В нашей стране подобные работы ведутся и в рамках этнологии [57]. Обычно детально, в поле исследуются небольшие конкретные территории, хотя вернее будет сказать, что исследуются этнические группы – и как аспект их существования – культурный ландшафт [58]. Равноправная версия направления – исследование небольших локальных этнокультурных групп [23]. Традиционно близкая проблематика изучается после разработки этнографической концепции хозяйственно-культурных типов в этнической экологии.

Представление о культурном ландшафте здесь выполняет объяснительные функции. Культура - детерминирующая рамка и для концепции и для конкретики культурного ландшафта. Однако реальное применение и серьезные результаты подход дает в «этнографической сфере», для традиционных, «отсталых» этнических групп; неслучайно в нашей стране подход применяется в изучении народов Кавказа и Сибири. Аборигены Арктики, тропической Африки, молокане Закавказья – но не урбанизированные европейцы. Полиэтничный ландшафт Нью-Йорка этому подходу вряд ли «по зубам», да и не изучается в его рамках; тем более что «собственные ландшафты» формируют отнюдь не только этнические, этнокультурные или этноконфессиональные группы (но также сексуальные меньшинства, социальные страты).

За подходом потенциально немалое будущее – коль скоро будущее за меньшинствами, если идентификация последних идет по этническому типу; вопрос только в том, будут ли программисты, дизайнеры, ритейлеры образовывать эндогамные сообщества (атрибут этнических групп), селиться компактно и формировать собственные хотя бы микроландшафты[3].

Другие подходы

Указанными направлениями исследование культурного ландшафта отнюдь не исчерпывается. Дополнительно только назову: изучение городских ландшафтов и городской среды, традиционное внимание к ландшафту в ландшафтной архитектуре, истории архитектуры, особенно усадебно-дворцовой и искусствоведении. Значителен вклад в исследование конкретных культурных ландшафтов и исторической географии вне зависимости от использования термина «ландшафт». Активно работает с культурным ландшафтом «гуманитарная география»; для нее характерна акцентировка образов ландшафта вплоть до его сведения ландшафта к образно-символической составляющей и немалая произвольность в фиксации образов [9]. Создается «аксиологическая география» [5]. Проницательны наблюдения ландшафта В.Л. Глазычева [6], хотя трудно отнести его к конкретному направлению. Поведенческая география пронизана обращением к феномену ландшафта. Ряд важных работ создан классиками-гуманитариями – феномен «городских урочищ» В.Н. Топорова [53] и семантика и поэтика ландшафта парка Д.С. Лихачева [35]

Сейчас налицо прямой переход от чисто природного ландшафта к его ценностям, образам, эстетике, дизайну, а культурный ландшафт в таком ходе исследований и рассуждений «выпадает», хотя предметом дизайна может быть исключительно культурный ландшафт, а образ природного ландшафта – компонент культурного ландшафта. Примером тому являются, прежде всего, работы В.А.Николаева [41], а также [49]. Проблематика культурного ландшафта налицо и в геоэкологии, ландшафтном планировании, изучении природопользования и землепользования. Примечательно обращение к новым, периферийным, экзотическим аспектам ландшафта - звуковой ландшафт [1]; практика работы с ландшафтом в спортивном ориентировании описана поразительно глубоко и тонко [27].

В социогуманитарных областях в ходу и очень широкие трактовки ландшафта вплоть до полной его метафоризации и отрыва от земного ландшафта, превращение ландшафта в категорию философствования [42]. В ландшафтной практике – куда более узкие (современный ландшафтный дизайн как обустройство небольшого земельного участка).

Теоретико-географическое представление о культурном ландшафте

Теоретическая география – это не общая теория география, не одна из теорий отраслевых географических наук, это теоретический раздел единой географии[18, 46]. Теоретико-географический подход трактует культурный ландшафт как явление, к природному ландшафту несводимое, но содержащее природные и культурные компоненты как равноправные и взаимосвязанные. В отличие от большинства иных подходов, культурные компоненты здесь понимаются не в узком смысле (высокая культура), а как квазисиноним человеческой деятельности. Из так понятого культурного ландшафта априори ничего не исключается[4]. Классики географии не исключали из ее содержания никаких явлений поверхности Земли. Подход представляет культурный ландшафт как сплошную физически и семантически территориальную «ткань», сотканную из природных и культурных компонентов; рисунок такого ландшафта закономерен и теоретически объясним; нередко буквально наблюдаем на общегеографических картах и космических снимках при профессиональном анализе [13-20, 45-46].

В этом подходе природный и культурный компоненты ландшафта объединены двояко: они рассматриваются общегеографически и описываются структурно сходным образом (ареалы, сети, районы) и рассматриваются как разные «слои» и места одних и тех же территорий. Б.Б. Родоман трактует ландшафт как единство пространственных форм и функций, напр. селитебных, производственных, экологических [45]; я добавляю все более важные культурные и символические функции, а также признание разнообразия ландшафтных практик населения, возможность и желательность понимания территории как переплетения частных ландшафтных пространств отдельных групп (аналогия со средами обитания экологически разных популяций здесь налицо).

Отказ понимать культурный ландшафт как прямое продолжение ландшафта природного не означает, что отвергается само представление о природном ландшафте. Напротив, оно расширяется, развивается и углубляется. Культурный ландшафт понимается как сплошной хотя бы потенциально, непрерывный, наличествующий всюду, телесно выраженный, «морфологичный». Данный подход разделяет своеобразный «принцип неразборчивости» природного ландшафтоведения. Для него все природные явления на поверхности Земли входят в природный ландшафт; для культур-ландшафтоведения – все явления. Культурный ландшафт это природный ландшафт сегодня. Разделяя установку природного ландшафтоведения на усмотрение закономерностей ковра ландшафтов, подходакцентирует дальние связи и зависимости на основе географического положения и функций в системе.

Полноценный культурный ландшафт включает культурные и природные компоненты как дополнительные места и взаимопронизывающие сети. Его отличает диалектическое сочетание континуальности и дискретности (непрерывности и прерывности), сочетание объектов разных форм и размеров, продуктивное соседство мест и позитивные, чаще контактные погранично-переходные зоны (экотоны), умеренный полицентризм, значительная автономия компонентов, многоуровенность с автономией уровней, широкий масштабный спектр с функционально-прагматической, семантической, символической дополнительностью масштабов, огромная емкость для смысла и деятельности, сосуществование разных групп населения, сложная дополнительность пространства и времени, эволюции и истории, спонтанности и сконструированности. Местам присущ единый стиль ландшафта; такой ландшафт часто персонализован. Культурный ландшафт наследует и обогащает особенности природных ландшафтов и экосистем. «Хороший ландшафт» равно и красив и удобен (но отнюдь не прост, а крайне сложен) для жизни, в том числе и буквально - для ходьбы: тем самым это ковер мест; эта метафора очень эвристична, особенно при представлении ковра иконическим текстом, требующим движения (смены позиций) для постижения.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Андреева Е.Д. Звуковой ландшафт как реальный объект и исследовательская проблема // Экология культуры. — М.: Институт Наследия, 2000. — С. 76–85.
  2. Арманд Д.Л. Наука о ландшафте. М.: Мысль, 1975. - 286 с.
  3. Берг Л.С. Ландшафтно-географические зоны СССР. Ч. 1. — М.; Л.: Сельхозгиз, 1931. — 401 с.
  4. Веденин Ю.А., Кулешова М.Е. Культурный ландшафт как объект культурного и природного наследия // Изв. РАН. Сер. геогр. — 2001. — № 1. — С. 7–14.
  5. Вешнинский Ю.Г. Аксиологическая география городской среды регионов России // Наследие и современность. Информ. сб. Вып. № 8. М.: Институт наследия, 2000.
  6. Глазычев В.Л. Глубинная Россия. 2000-2002. М.: Новое издательство, 2005. - 323 с.
  7. Голд Дж. Психология и география: Основы поведенческой географии. — М.: Прогресс, 1990. — 304 с.
  8. Жерихин В.В. Основные закономерности филоценогенетических процессов. Авт. дис. д. б. н. М, 1997. 80 с.
  9. Замятин Д.Н. Гуманитарная география: Пространство и язык географических образов. — СПб.: Алетейя, 2003. — 331 с.
  10. Исаченко А.Г. О двух трактовках понятия «культурный ландшафт» // Известия РГО. 2003. 135. №1. С. 5-16.
  11. Исаченко А.Г. Ландшафты СССР. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1985, 320 с
  12. Исаченко Г.А. «Окно в Европу»: история и ландшафты. СПб.: Изд-во С.-Петербург. ун-та. 1998. – 476 с.
  13. Каганский В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. М.: НЛО, 2001.
  14. Каганский В.Л. Путешествие в ландшафте и путешествие в культуре // Культура в современном мире: опыт, проблемы, решения. 2001, вып.2., с. 3 – 18.
  15. Каганский В.Л. Ландшафт как земное тело человека и его герменеврирование // Логос живого и герменевтика телесности. Постижение культуры: Ежегодник. Вып. 13-14. – М.: Академический Проект; РИК, 2005.
  16. Каганский В.Л. Постсоветская культура: вид из ландшафта // Обсерватория культуры. Журнал-обозрение. 2006, 3.
  17. Каганский В.Л. Культурный ландшафт // Гуманитарная география. Вып. 5. М.: Институт Наследия, 2008 (в печати).
  18. Каганский В.Л. Теоретическая география // там же.
  19. Каганский В.Л. Социальная география постсоветской России. Культурный ландшафт (Программа). 2007. [http://new.hse.ru/sites/infospace/podrazd/facul/facul_soc/doclib3/kaganskiy.doc.].
  20. Каганский В.Л. Пространство в теоретической географии школы Б.Б.Родомана: итоги, проблемы, программа // Изв. РАН, сер. географ., 2009, № 2 (в печати).
  21. Каганский В.Л., Родоман Б.Б. Социокультурные функции самодеятельного походного туризма // Научные проблемы туризма и отдыха, 1988, № 2. с.152-180.
  22. Калуцков В.Н. Основы этнокультурного ландшафтоведения: Учебное пособие. – М.: Изд-во Моск. Ун-та, 2000. – 96 с.
  23. Калуцков В.Н., Иванова А.А., Давыдова Ю.А. и др. Культурный ландшафт Русского Севера: Пинежье и Поморье.- М.: Изд-во ФБМК, 1998- 136 с.
  24. Калуцков В.Н., Красовская Т.М. Представления о культурном ландшафте: от профессионального до мировоззренческого // Вестник Моск. ун-та. — Сер. 5. География. — 2000. — № 4. — С. 3–6.
  25. Колбовский Е.Ю. Ландшафтоведение: учебное пособие для студ. высш. учеб. завед. — М.: ИЦ «Академия», 2006. — 480 с.
  26. Кордонский С. Циклы деятельности и идеальные объекты. М.: Пантори, 2001.
  27. Костылев В. Философия спортивного ориентирования, или некоторые рекомендации ориентировщику, желающему стать лидером. М., 1995. - 112 с.
  28. Кулешова М.Е. Всемирное наследие и место в нём культурных ландшафтов. // Наследие и современность. Вып.15. – М.: Институт Наследия, 2007. – с.21-46
  29. Культурная география. - М.: Институт наследия, 2001. -192 с.
  30. Культурное пространство путешествий. 8-10 апреля 2003 г. Тезисы форума. – СПб., Центр изучения культуры: 2003 г. – 350 с.
  31. Культурный ландшафт как объект наследия. Под. ред. Ю. А. Веденина, М.Е. Кулешовой. – М.: Институт наследия; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. – 620 с.
  32. Культурный ландшафт: вопросы теории и методологии исследований. Москва – Смоленск: Изд-во СГУ, 1998, 104 с.
  33. Культурный ландшафт: Теоретические и региональные исследования. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003.
  34. Куракова Л.И. Современные ландшафты и хозяйственная деятельность. -М.: Просвещение, 1983. – 158 с.
  35. Лихачев Д.С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст. :.- М. :Согласие :Тип. «Новости».,1998 469 с
  36. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992. - 272 с.
  37. Манаков А.Г. Геокультурное пространство северо-запада Русской равнины: динамика, структура, иерархия. — Псков: Центр «Возрождения», 2002. — 300 с.
  38. Мильков Ф. Н. Человек и ландшафт: очерки антропогенного ландшафтоведения. М.: Мысль. 1973, 224 с.
  39. Низовцев В.А. Антропогенный ландшафтогенез: предмет и задачи исследования // Вестник Моск. ун-та. — Сер. 5. География. — 1999. — № 1. — С. 26–30.
  40. Николаев В.А. Культурный ландшафт – геоэкологическая система // Вестник МГУ, сер. географ., 2000, № 6. – с. 3-8.
  41. Николаев В.А. Ландшафтоведение: Эстетика и дизайн ландшафта: Учебное пособие. — М.: Аспект-Пресс, 2003. — 176 с.
  42. Подорога В.А. Метафизика ландшафта. — М.: Наука, 1993. — 320 с.
  43. Разумовский С.М. Избранные труды. М.: КМК Scientific Press, 1999. – 560 с.
  44. Риттер К. Замечания о графических способах изображать пространственные отношения фигурами и числами (читано 17 января 1828 г.) // Магазин землеведения и путешествий. Геогр. сб., т. 2. - М., 1853.
  45. Родоман Б.Б. Поляризованная биосфера: Сборник статей. – Смоленск: Ойкумена. – 2002. – 336 с.
  46. Родоман Б.Б. Территориальные ареалы и сети. Очерки теоретической географии. Смоленск: Ойкумена. 1999. 256 c.
  47. Саушкин Ю.Г. Культурный ландшафт // Вопросы географии. — 1946. — № 1.
  48. Семенов-Тян-Шанский В. П. Район и страна. М. – Л.: Госиздат. 1928, 311 c.
  49. Соколова А.А. Лексико-географический метод изучения ландшафта. Авт. дис. к.г.н. СПб, 1996. 18 с.
  50. Солнцев Н.А. (ред.) и др. Морфологическая структура географического ландшаф­та. - М.: МГУ, 1962. – 54 с.
  51. Стрелецкий В.Н. Географическое пространство и культура: мировоззренческие установки и исследовательские парадигмы в культурной географии // Известия АН. — Серия географическая. — 2002. — № 4. — С. 18–28.
  52. Сухова Н. Г. Развитие представлений о природном территориальном комплексе в русской географии. Л.: Наука. 1981, 212 с.
  53. Топоров В.Н. Аптекарский остров как городское урочище (общий взгляд) // Ноосфера и художественное творчество. М.: Наука, 1991. С. 200—280.
  54. Туровский Р.Ф. Культурные ландшафты России. М.: Ин-т Наследия, 1998, 210 с.
  55. Чеснов Я.В. Лекции по исторической этнологии: Учебное пособие. — М.: Гардарика, 1998. — 400 с.
  56. Этническая экология: Теория и практика. М.: Наука, 1991. 376 с.
  57. Этноэкологические исследования. М.: Старый сад, 2004. 464 с.
  58. Ямсков А.Н. Этноэкологические исследования культуры и концепция культурного ландшафта // Культурный ландшафт: теоретические и региональные исследования. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. — С. 62–77.
  59. Fowler P. J. World Heritage Cultural Landscapes 1992-2002 // World Heritage Papers 6. UNESCO World Heritage Center, 2003. – 140 p.
  60. Sauer K. Morphology of Landscape // University of California. — Publications in Geography. — 1925. — Vol. II. — № 2. — P. 19–53.

[1] Благодарности: Институт природного и культурного наследия (ряд конференций и семинаров); семинар «Культурный ландшафт» Географического факультета МГУ; Г.В.Лютикова, С.Н.Ловягин, А.Е.Осетров.

[2] Видимо, причины лежат куда глубже научного дискурса - только лишь суша в авраамитской ойкумене сакрализована: все «положительные» события Священной Истории происходили на суше, даже ценою чуда – переход через расступившееся море, то есть по суше; всемирный потоп - лишь подтверждение.

[3]Так, Подмосковье – мозаика ландшафтов разных групп: госзаповедники; огромные военные и иные спецобъекты; умирающее колхозно-совхозное сельское хозяйство и расселение; пригородные пикничные угодья; дачные и сопряженные лесные массивы; агрессивные острова коттеджей; исчезающие линейно-сетевые ландшафты походных туристов. И эти группы отличаются по своим ландшафтным предпочтениям и поведению в ландшафте больше, чем шведы от португальцев, чеченцы от белорусов; эти группы практикуют совсем разные подходы к ландшафту. Самодеятельные походные туристы отличаются от дачников не менее сильно, чем американские индейцы-охотники от белых переселенцев-фермеров [21].

[4] Но тогда важнейшей формирующей ландшафт силой оказывается государство; культурный ландшафт России – ландшафт природно-государственный.

Опубликовано: Обсерватория культуры: журнал-обозрение. - 2009. - № 1. - С. 62-70

Комментарии

Аватар пользователя vlopuhin

Философский велосипед уже проходили. Философский стетоскоп не прижился, "движок" не сработал. Почему бы и не философский теодолит, или хотя бы нивелир ?

Аватар пользователя Декарт

Читаете Зауэра... Харвей Научное объяснение в географии. Гла 15 Наблюдение. Для начала..

Аватар пользователя vlopuhin

Я об "инструментарии": Вольтер, 12 Август, 2015 - 08:19, ссылка. По секрету, как геодезист геодезисту, главное вовремя невязку "закопать", иначе не заплатят.

Аватар пользователя Вольтер

Все верно. Еще с Монтескье зародыши шли..

Аватар пользователя Владимир Рогожин

Я как большой любитель географии и переезжавший за жизнь с места на место более 70 раз, хотел бы увидеть еще Ваши философские выводы.

В чем причина актуализации концепта "ландшафт? 

В новом видении Пространства, сущносто более сложном, чем то "пространство", которое нам навязала нововременная наука?

Аватар пользователя Вольтер

Да!! Тем более, мы имеем уже фрактальную геометрию.. А гоеграфизация идет давно. Тут и школа "Анналы". Тут и ваш Хайдеггер не обошел это вниманием.. Читайте ,господи. Все завалено этим. Вон Дмитрия Замятина для нгачала. Там ссылки на всю литературу.. Декарто-Вольтер.. Читает Деррида "Хора". Да читайте Платона "Тимей"..

Аватар пользователя Вольтер

Да. В новом пространстве. И она не навязывала.. Сама создала фрактальную геометрию и сложные топологические системы..

Аватар пользователя Palex

фрактальную геометрию можно описать

создать можно и более заковыристую хренотень или выхухоль

Аватар пользователя Вольтер

Её не создали. Она отразила реальные конфигурации объектов.. Реальные конфигурации природы. В природе нет кубов..

Аватар пользователя vlopuhin

Насчет "закапывания" невязки я погорячился, видимо не очень удачно, а вот курс геодезии и зачет по геодезической практике - сущая правда. Всё это замечательно (это я про культурный ландшафт, жаль не получается скачать книгу Девида Харвея, насколько я помню, Вы назвали его умницей). Когда то у меня была такая гипотеза. В островных государствах, в Англии и Японии, принято левостороннее движение. Сколько я не пытался обнаружить какую-нибудь пространственную симметрию, ничего не получалось, только зря изрезал ножницами несколько контурных карт. Но, решил я, искать нужно где-то в этом направлении. Гипотеза заключалась в том, что необходимо некоторое хронологическое построение, то, что Вы назвали хорологией, если я правильно понял,- заполнение пространства. То есть последовательность построений может быть такая:

1.Спин Земли (вращение Земли вокруг своей оси, проявляющийся в Силе Кориолиса).
2.Неравномерность рассеивания солнечных лучей по поверхности Земли (кто бы что не говорил, а Солнышко греет не всех одинаково).
3.Из (1) и (2) получаются океанические течения особой конфигурации.
4.Пространственная разнесенность островов делает сомнительным культурный контакт, то есть причину следует искать именно в ландшафте. И такая особенность есть - это направление омывания берегов островов океаническими течениями, а омываются острова в одном направлении, по часовой стрелке.
5.Какой бы электрически нейтральной ни была бы среда, перенос зарядов необходимо присутствует, пусть даже одинаковое количество положительных и отрицательных. Таким образом наведенное слабое электромагнитное поле будет иметь характерную именно для этих островных государств структуру. Если на континентах при слабом влиянии контурных токов океанических течений будет преобладать "Правило правого буравчика", то в данных островных государствах это влияние будет сильнее, будет преобладать "Правило левого буравчика".

Если теперь окинуть взглядом все пять пунктов, то станет понятным, что это, во-первых, нечто напоминающее эйдос, во-вторых, как мне кажется, такая модель как нельзя лучше вписывается в теорию "Культурного Ландшафта". При этом причину левого руля в некоторых штатах Америки следует искать в другом, скорее это уже именно культурный контакт, то есть влияние переселенцев из Англии.

Или вот ещё один пример: графический интерфейс операционной системы Windows. Можно сколько угодно ругать Билла нашего Гетса и Микрософт, но то, что мы видим на экранах мониторов чуть ли ни ежедневно, получило распространение по всему миру совершенно не случайно. По моему здесь культурный ландшафт проявляет себя в полный рост, и уходит в дебри самой операционной системы в виде кодовых таблиц и
прочих нулей и единичек. Но самый ландшафтный ландшафт - это интернет. Чего стоит только теория Песочниц на базе Облачных решений, социальные сети - это лишь вершина айсберга, уже ни одна платёжная система не обходится без интерната.

Только самое главное я так и не понял, при чем здесь философия ? Видимо не спроста самарский Декарт переквалифицировался в ландшафтного дизайнера. Но тот же Харвей, судя по названию его книги, пытается дать научное обоснование географии, то есть это, надо полагать, попытка реанимировать умирающую науку, то есть в таком понимании это уже будет далеко не та география в традиционном понимании. 
С этой точки зрения то, что Вы предлагаете можно было бы по аналогии с Харвеем обозначить типа "Философское обоснование ландшафтной географии", но 
ни как не географизация философии. Или я ошибаюсь ? В чем перспектива Вашей географизации ? Смысл жизни от этого прибавится, или моя субъективная действительность расширится ? Всё это похоже на нечто забытое, типа человек ищет где рыба... Да ещё и с пессимистической приправой от Вольтера-Декарта.

С уважением, Виктор.

Аватар пользователя Вольтер

ЗАУЭРА ЧИТАЙТЕ. Но Я тут сам даже оригинал не скачаю. Переводов НЕТ!!! А Харвея я отфоткал тогда в библиотеке..

Тут надо как-то найти середину. И философию не сделать географией. И географию философией. я тогда еще с этим столкнулся.. Но это возможно.. Потом бросил..Тупые, ничего не понимали в аспирантуре недоумки с амбициями..Зачем. Меня и без философии неплохо кормят. Майями, Майями!!)))

Феноменология путешественника, геологоразведчика-это феноменология не только их..

Из моей "Тропологики":

"То, что мыслитель – путешественник давно забыто академическими философами, хотя известно, что все античные философы предпринимали длительные «одиссеи» по средиземноморской ойкумене. Именно это в первую очередь подчеркивалось древними историками философии как свидетельство мудрости этих философов. Не ученые звания и почетные регалии, а количество и длительность путешествий было критерием авторитетности их учений. Самый первый античный философ – Фалес, был купцом-путешественником. Именно менталитет путешественника как нельзя близок ментальности философа, ибо философская мысль - это движение по пространству-времени бытия. Философская мысль не генерализирует и не индивидуализирует, - философская мысль – это хорологическая и историографическая деятельность, потому-то большинство античных философов были, прежде всего, географами и историографами. Вообще география и историография, наряду с медициной, являются первыми формами знания: география была учением о «Макрокосмосе», историография – учением о «Микрокосмосе», медицина – учением о человеке. Следует также отметить, что наиболее философичны мифологемы кочевых скотоводческих народов - странников. Именно глобальная миграция индоевропейских скотоводческих племен, произошедшая в середине II тысячелетия до н.э., и инициировала возникновение философии Запада и Востока. Народ Авесты – прародитель философии. Все исходные архетипы философствования основаны на архетипах «арийского» мышления. В новоевропейской традиции Канта можно считать предтечей философии Ландшафта, во многом это обусловлено тем, что он был еще и географом, в этом «архетипическая» основа его философии. Считается, что Кант совершил «коперниканскую» революцию заставив объект вращаться вокруг субъекта, но это понимание неточно. Первый шаг в этом сделал Декарт, освободив субъект, сделав его свободным и самодостаточным. Кант же существенен не тем, что заставил объект вращаться вокруг субъекта, не утверждением о том, что объект является сателлитом или эпифеноменом субъекта, а тем, что ввел утверждение об активном динамизме субъекта-наблюдателя. Субъект-наблюдатель находится в коррелятивном отношении к объекту «вещи в себе» и при определенных конфигурациях (априорных формах) субъекта высвечивается та или иная сторона реальности. Но истинная «коперниканская революция» совершается в современной и завершится в будущей философии. Она состоит в том, что, как Коперник «заставил» Землю вращаться вокруг Солнца, так и в философии «коперниканской революции» совершается путем утверждения того, что субъект движется и вращается вокруг и внутри объекта и является переменной величиной. Существенным прорывом Канта к философии Ландшафта было и то, что Кант сделал время формальным условием внутреннего чувства. Но он не конкретизировал тот факт, что последовательность представлений во внутреннем чувстве – это путешествие. Сам язык, организующий сознание – темпоральное образование, в котором заложена временная составляющая. Говоря-мысля, человек путешествует: он указывает движение предметов и на свои перемещения в среде предметов. Человек - это «охотник-добытчик» бытия. Фигуры («топы-тропы») речи воспроизводят тропы его охотничьих приключений. Язык, потеряв временную составляющую, превращается в метаязык формальных заключений, который применяется для номологического вневременного «научного» утверждения, это язык вечного «Неба». Философ Ландшафта нарративист - повествователь, он использует язык живых метафор, складчатый язык изменчивой «Земли». Вообще для философии Ландшафта, которая завершает «коперниканскую ре¬волюцию» в философии, близок не только Кант, но близок также окказионалист Н. Мальбранш и перипатетик Г.В. Лейбниц. Мир человека и мир окружающей природы находится в трагическом диссонансе, в постоянной динамичной корреляции между субъектом и объектом. Странник-субъект, блуждающий как «блоха» по объективному телу мира, либо лишь «окказионально» в определенных точках «откровения» достигает слияния с ним, либо (в более мягкой форме) находится в со¬стоянии «предустановленной гармонии» с ним. Эти «окказиональные» точки слияния с миром создают опорные островки «вечных» законов, оформленных в номологический дискурс, но эти островки находятся в безбрежном океане нарративных блужданий сознания субъекта. Философия Ландшафта, тем не менее, отличается и от окказионализма, и от лейбницеанства и от кантианства. Во всех этих концепциях структура субъекта константна и задана в априорных константных формах сознания. Сам субъект в этих философемах занимает определенное место между Богом и миром, между человеком и животным, рассматривается в координате вертикальной иерархии. В этом и состояла задача прежней философии, дабы идеологически обосновать выделение человека из природного окружения, идеологически утвердить его «человечность». Но когда в XXI веке человек становится человеком, теперь состоит задача утвердить его как Человека, дополняя вертикальную координату человеческой экзистенции горизонтальными координатами. Основным недостатком предыдущей философии было утверждение о субъекте константно расположенным между миром и Богом, между «Землей» и «Небом». Если он и движется, то движется в одном направлении – это вертикальное направление его движения: восхождение к идеалам «истины и веры». Но существует и иное «горизонтальное» измерение - это движения субъекта как в диахронии истории – от прошлого к будущему, так и движение субъекта в синхронии пространства настоящего. Т.е. расположенность субъекта более многомерна, она объемна. Субъект теперь расположен не по линии одной вертикальной координаты - не только между «Небом» и «Землей», как мыслилось до начала XIX века. В XIX веке – веке «Ис¬тории» он приобрел еще и диахронную координату - историческое измерение. К концу XX века он приобрел объёмную горизонтально-вертикальную многомерность, плюралистичность и способность воспринимать Другое. Вот таков философ Ландшафта – посткантианец, постоказионалист и лейбницианец. Субъект-перипатетик мыслит симулякрами – игрой ландшафтных эпистем. Он не подходит к миру с жесткой эгоцентричной эпистемой. Эпистема субъекта-перипате¬тика формируется в процессе путешествия. Его логика – это логика шахматиста, мир для него шахматная доска с фигурами. И это шахматное мышление не забавляется интровертными игровыми саморазличиями смыслов, смыслы сами «различаются-играют» при экстравертном подходе к саморазличиям самого мира, к реальной игре ландшафтных многообразий. Субъект-перипатетик органично сочетает интровертно-упорядочивающий подход с экстравертно-различающим, игра смыслов внутри своего сознания служит здесь лишь одним из средств. Исходный дуализм познания между рационализмом и психологизмом, который продолжается со времен полемики Сократа с софистами разрешается в концепции субъекта-перипатетика, который есть одновременно трансцендентальный субъект, когда он останавливается и рассматривает с определенной точки зрения, и эмпирический субъект, когда он находится в процессе движения от одной стоянки – точки зрения к другой. Ландшафтный мыслитель - это субъект пространственно подвижный, движется он предпочительно горизонтально. Но движется он не по прямой, ибо «прямой» истины не бывает, он во¬обще не движется как абстрактная точка, - он путешествует как чувствующий, мыслящий и переживающий человек. Путешествует же он по «барочным» складкам Бытия: по извилистым «тропам», по «горам и ущельям» мира, следуя логике изгибов своей души. Такое видение, в принципе, было заложено, М. Мерло-Понти, который понимал познающего субъекта как пространственно перемещающееся тело, находящееся в режиме «присутствия» в объекте познания, хотя, к сожалению, не смог вскрыть подробно смысловую феноменологию этого явления, постоянно сваливаясь в психологизм. Более адекватно дал описание этих движений Ж.Делёз в работе «Складка. Лейбниц и барокко» (1988), но сделал это, на мой взгляд, еще на уровне первоначальных интуиций. Если линейно-вертикальный классический мыслитель движется в русле гегелевской «Феноменологии духа» или, в лучшем случае, что подметил Э. Блох (1885-1977), как гетевский «Фауст», а, в худшем, как парящий над «презренным» миром «Заратустра»; - то пространственно-многомерный «горизонтальный» неклассический мыслитель двигается более в интенциях «Прогулок одинокого мечтателя» Ж.-Ж. Руссо, или же внимательного и уважительного к реальному миру путешественника Леви-Стросса в «Печальных тропиках», в русле феноменологии путешествия по ландшафтным многообразиям мира, - его забот, страстей и чудес. Именно такого рода «грехопадение» – переход с «вертикальной» системы мысли на «горизонтальную» - открывает ему глаза, он начинает различать истинные основы «добра и зла» и начинает стыдиться мерзкой «наготой» своих мыслей и поступков. Философ в таком режиме начинает не «теоретизировать» или смутно «бормотать» что-то непонятное, - он начинает говорить, ибо сам строй речи создан на базе феноменологии путешествия первобытного человека по ландшафтам ойкумены. Философ Ландшафта – это мыслитель, т.е. путешественник в виртуально- ментальном и реально-природном времени-пространстве"

Аватар пользователя vlopuhin

То есть философу необходимо переспать со всеми софиями! Где то я уже это слышал...

Аватар пользователя Вольтер

Можно и с Наташами в Турции.. Филонаташ будете. Можете с Галиями. Будете Филогалияст. Можете с Аннами. Будете Филоанн.. Можете..с покойным Фуко. Будете Филофук..

Аватар пользователя vlopuhin

Только с королевой! (не путать с Королёвой, мне своей достаточно)

Аватар пользователя Вольтер

ВЫ о чём?? Тут не бюро знакомств. Вон тут "Галии" и "Анны" из него устроили. Все на личности, все на личности. Нет о философии.

Аватар пользователя vlopuhin

Я о субъективной действительности,

...ибо философская мысль - это движение по пространству-времени бытия.

ссылка

А Вы ? 

Аватар пользователя Вольтер

Ну так, читайте. Все об этом написано в моей "Тропологике"

Аватар пользователя vlopuhin

Ну так читаю... Вам в этом повезло, таких придурков как я не много наберётся, мне то утилизировать нечего, кроме того, что в голове. Когда Вы торчали в библиотеках с томами Гегеля, я ходил по горам Алтая и нырял в зелёную жижу Тюменских болот. Да и саму утилизацию я мыслю несколько иначе чем "духовнопохоронное бюро" (ссылка). Зря Вы не хотите перевести свои статьи в формат интернет-форума. Хотя кому как... По моему теперь мало кто будет читать газету Труд с материалами съездов ЦККПСС на весь разворот и пару вкладышей. Я могу, так сказать, ностальгия... Думаете кому то это интересно ? А по всей видимости Вы пишете не для себя. Только получается в текстах про культурный ландшафт, а в диалогах склока...

Аватар пользователя Вольтер

Вы о чём?? И откуда Вы взяли на предмет того, чем и как я занимался. Тут все "комменты" явно не по теме. Не только Ваши. Я даже и не знаю как отвечать и куда послать. На Алтай или  в Магадан, или еще куда..ближе..

Аватар пользователя vlopuhin

То есть Вы и сами не читали того что здесь втюляете ? То то я смотрю собственных мыслей крохи, одни отсылки да склоки про то, кто больше каки клевал.

Аватар пользователя Вольтер

Втюлаете. Проясните суть нового концепта, пожалуйста..

Аватар пользователя vlopuhin

Прошу прощения, погорячился. Неужели Вы действительно в библиотеках не засиживались ? При этом обилие ссылок на авторитеты просто впечатляет.

Но о чём Вы думали, когда писали это ? : 

...

Именно такого рода «грехопадение» – переход с «вертикальной» системы мысли на «горизонтальную» - открывает ему глаза, он начинает различать истинные основы «добра и зла» и начинает стыдиться мерзкой «наготой» своих мыслей и поступков.

...

Есть тут на просторах ФШ мыслитель, так тот прямо предлагает заселить этот хрупкий мир адской нечистью: ссылка . Или Ваша "горизонтальная" система лишь слегка горизонтальна, чтоб не глубоко под землю, так сказать виртуальная, чтоб самому не испачкаться ?

Аватар пользователя Вольтер

Сидел в областной. второй дом. Чуть было не досиделся до..Сибири. Перестройка помогла. Ничего, эти ..посадят. Но они, эта падаль, умнее делает.  Просто "фонтан затыкает"wink "Заткнула фонтан" в 90-х и ...продолжает затыкать..

Аватар пользователя Вольтер

А на предмет смены вектора. Да-с сакрального на профанное.. Эта тенденция еще с Вольтера, Дидро идет.. С дантовых координат (хороший термин ,не мой, я его просто толкую иным образом) на бальзаковы координаты "Человеческой комедии". Можно дать и низовые Бодлера или Сада. Но пока не думал на эту тему..

Аватар пользователя vlopuhin

Можно и в сортир в аэропорту, но авиацию не брошу...

Аватар пользователя Вольтер

А я её горю уничтожить. Особо ТУ-160 и Су-35М. По этой причине мне выговор, как начальнику отдела, вломили..И два. Психанул и смылся..

Аватар пользователя Вольтер

.

Аватар пользователя Вольтер

Нужно не в сортир аэропорта. Нужно в сортир бытия.

Или же на Хеннелоре (см. Пелевин "S.N.U.F.F.) полетать и  оглядеть интимные "промежности" этого мира, почувствовать его "запашок"

Аватар пользователя vlopuhin

Уж лучше на природу, в благодать! Хотя и там можно попасть в объятия черного альпиниста, или белого спелеолога. Красноярский Край, пещера Баджейская, 6км подземных ходов, подземные озёра, одно маленькое, ползешь по узкому грязному ходу, упираешься носом прямо в чистую прозрачную воду, и не сразу понимаешь, что это озеро, другое пришлось переплывать на резиновой лодке, есть гроты, до сводов которых фонарик не добивает. Там есть журнал, в котором посетители оставляют записи, попадались талантливые рассказчики, реально занятное чтиво, напоминает формат интернет-форума. Только для этого нужно сначала добраться, а затем спуститься по верёвкам в 27метровый колодец, чтение такого дневника на диване вряд ли впечатлит. Это Вам не фракталы на компьютере рисовать. Но вынужден признаться, то, что Вы предлагаете, может оказаться гораздо страшнее, погружение в виртуальную реальность может оказаться необратимым. По этому нужны реперы, чтоб не заблудиться, например, аэропорт, к самолётам, к Солнцу, к небу, к звёздам, в общем к свету. Вот и вектор, именно так и поступают спелеологи, они рисуют стрелки/реперы на камнях, указывающие на выход, к свету. Главное заякорить/застолбить/заземлить этот вектор, чтоб не загнулся. Без такого вектора-света от лёгкого "запашка" может крыша съехать...

Аватар пользователя Вольтер

Я, как житель самой верхней (космической) Бизантумы, пилот-оператор высшего разряда, которого сослали в ваш Уркаинский Уркаганат, где ошиваются разные урки с степенями кандидатов и докторов наук. И которого ещё и лишили "суру" за философствование.

Я говорю: противней вашей восточносибирской Уркаины ничего нет.. Особо уркаинских философов, говорящих на верхне-сибирском языке, тьфу..

Аватар пользователя vlopuhin

...на верхне-сибирском языке,

Если вот про это: "...сибирская группа сибирских сибиряков под сибирским руководством сибиряка Ярослава Золотарёва... ссылка " , то я с Вами согласен. 

Аватар пользователя Вольтер

Применяю терминологию Витьки Пелевина..