.................................

[Итак, мы нашли объект философской мысли — представление. В отличие от Гегеля, Шопенгауэр не ломает голову над тем, что такое представление и как оно возникает в голове, а просто называет общее в комплексе ощущений словом «представление». Теперь нужно объяснить (определить) источник движения. Ниже Шопенгауэр толкует, что все науки можно рассматривать либо как исследование вечных и неизменных форм, либо как форм изменяющихся. Здесь Шопенгауэр безнадежно отстает от Гегеля. Его уровень образования чуть выше, чем у Шерри (не до Гегеля!) - МИБ.]

Мир как воля (Шопенгауэр)

...если мы обратимся к широкой области естествознания, разделенной на множество частей, то мы сумеем отличить прежде всего два главных его отдела. Оно представляет собой либо описание форм, которое я называю морфологией, либо объяснение изменений, которое я называю этиологией. Первая изучает неизменные формы, последняя — изменчивую материю по законам ее перехода из одной формы в другую. Первая — это то, что во всем своем объеме именуется, хотя и не вполне правильно, естественной историей: она знакомит нас, особенно в качестве ботаники и зоологии, с различными, не изменяющимися при беспрестанной смене индивидов органическими и потому твердо определенными формами, которые составляют большую часть содержания наглядного представления. <...> Переход материи в эти формы, т. е. происхождение индивидов, не составляет главного момента изучения, потому что каждый индивид происходит от себе подобного через рождение, которое, всюду одинаково таинственное, до сих пор ускользает от полного объяснения, а то немногое, что мы знаем о нем, находит себе место в физиологии, принадлежащей уже к этиологическому естествознанию. К последнему склоняется и относящаяся в основном к морфологии минералогия, особенно там, где она переходит в геологию.

[Видим, что в отличие от Гегеля, Шопенгауэр не приемлет идею эволюции, идею саморазвития материи, развитие видится им лишь в таинстве рождении, о чем и вопрошать не стоит. Странно то, что идеи эволюции бродили по миру со времен древне-греческой философии. В средневековье идеи об эволюции высказывал Альберт Великий. В новое время эти идеи высказывали Фрэнсис Бэкон, Джон Рэй, Роберт Гук, Готфрид Лейбниц и даже  - Карл Линней в своих поздних работах.

Наиболее ясно их выразил, как ни странно, Мэтью Хэйл.

Мэтью Хэйл

Первыми книгами об эволюции можно считать его трактаты «Первобытное происхождение человечества, рассмотренное и исследованное в соответствии со светом природы» (1677), «Происхождение человечества путем естественного размножения», «Государство в целом, его происхождение, изменения и испытания». Странным это может показаться уже потому, что сам Хэйл не был натуралистом и даже философом, это был юрист, богослов и финансист, а свой трактат написал во время вынужденного отпуска в своём поместье. В нём он писал, что не стоит считать будто бы все виды сотворены в их современной форме, напротив, сотворены были лишь архетипы, а всё разнообразие жизни развилось из них под влиянием многочисленных обстоятельств.

Были Бюффон и Ламарк, но лень у Артура была почти так же сильна, как и у Шерри. Вместо того, чтобы учится, он предпочел проповедовать то, что взбрело а голову — еще одна черта, позаимствованная им у нашего Великолепного Святого, связанного с небесными СМИ, слушающего Космицкий Глас из Материнского Сердца. - МИБ.]

Этиологией в собственном смысле являются все те ветви естествознания, где главным всюду выступает познание причины и действия; они учат, как, согласно безошибочному правилу, за одним состоянием материи необходимо следует определенное другое, как определенное изменение необходимо обусловливает и влечет за собой другое, тоже определенное: указание на это называется объяснением. К этиологии относятся главным образом механика, физика, химия, физиология. Но если мы вникнем в то, чему они учат, мы скоро убедимся, что желанного нам ответа этиология не дает, так же как не дает его и морфология. Последняя выводит перед нами бесчисленные, бесконечно разнообразные и все-таки по явному семейному сходству родственные формы, для нас — представления, которые остаются на этом пути вечно чуждыми для нас и, рассматриваемые лишь с этой точки зрения, похожи на непонятные иероглифы. Этиология же учит нас, что по закону причины и действия данное определенное состояние материи вызывает другое: этим она его объяснила и сделала свое дело.

[Пока что никаких признаков появления субъекта, т. е., движения, мы в этиологии не нашли. Просто назвали что-то новыми именами — сила, закон, причина, следствие, - но за пределы представлений в качестве объектов, за обычную логику А = А, не вышли, субъект, А = не-А, не вытанцовывается. - МИБ.]

Между тем, в сущности, она делает только то, что раскрывает закономерный порядок, в котором возникают в пространстве и времени разные состояния, и учит раз и навсегда, какое явление необходимо должно наступить в данном месте и в данное время. Она, таким образом, указывает явлениям их место во времени и пространстве — по закону, определенное содержание которого дается опытом, но общая форма и необходимость которого осознается нами независимо от опыта. Однако о внутреннем существе какого-либо из этих явлений мы не получаем отсюда ни малейшего знания; это существо именуется силой природы и лежит вне сферы этиологического объяснения, называющего законом природы неизменность, с какой наступает проявление такой силы, если только даны условия, известные этиологии.

[Вообще, этиология — изучение причины или первопричины с философской точки зрения. Понятие применяется в философии, физике, психологии, политологии, географии, пространственном анализе, медицине, богословии и биологии в отношении причин разнообразных феноменов и сущностей, вне контекста их свойств. Этиологическим называется миф, объясняющий происхождение отдельных вещей или явлений (например животных), имён, фамильных родов или рассказывающий мифическую историю конкретного места.

С этиологией связана Ассоциативная психология (Ассоцианизм) — совокупность психологических концепций и школ XVIII – XIX вв., в которых ассоциация считалась главным или даже единственным механизмом работы сознания. Ассоциация идей может возникать в результате подобия (ассоциация предметов, имеющих одинаковые свойства и признаки), близости (ассоциация расположенных рядом предметов или событий, происходящих совместно в одно и то же время), контраста (ассоциация предметов, характеризующихся как противоположности друг друга…

Ассоцианизм - любимый (и единственный) метод мышления его  Преподобия Св. Шерри. - МИБ.]

На самом деле <...>субъекту познания, выступающему как индивид, дано слово разгадки, и это слово — воля. Оно, и только оно, дает ему ключ к его собственному явлению, открывает ему, показывает ему внутренний механизм его существа, его деятельности, его движений. Субъекту познания, который в силу своего тождества с телом выступает как индивид, это тело дано двумя совершенно различными способами: во-первых, как представление в созерцании рассудка, как объект среди объектов, подчиненный их законам; но в это время оно дано и совершенно иначе, а именно как то, что непосредственно известно каждому и обозначается словом воля.

[Наконец, Шопенгауэр обнаружил в мышлении что-то, помимо объектов — представлений, и назвал это «воля». - МИБ.]

Каждый истинный акт его воли тотчас же и неизбежно является также движением его тела: субъект не может действительно пожелать такого акта, не заметив в то же время, что последний проявляется в движении тела. Волевой акт и действие тела — это не два объективно познанных различных состояния, объединенных связью причинности; они не находятся между собою в отношении причины и действия, нет, они представляют собой одно и то же, но только данное двумя совершенно различными способами — один раз совершенно непосредственно и другой раз в созерцании для рассудка. Действие тела есть не что иное, как объективированный, т. е. вступивший в созерцание, акт воли.

Вот почему тело, которое я в предыдущей книге и в трактате о законе основания, согласно намеренно односторонней точке зрения (а именно — представления), называл непосредственным объектом, здесь я назову, в другом отношении, объектностью воли. Можно поэтому в известном смысле сказать также, что воля — это априорное познание тела, а тело — апостериорное познание воли.

[По существу, у Шопенгауэра этими названиями (игрой словами) и ограничивается идея воли. - МИБ.]

...познание, которое у меня есть о моей воле, хотя оно и непосредственное, все-таки неотделимо от познания о моем теле. Я познаю свою волю не в ее целом, не как единство, не вполне в ее существе: я познаю ее только в ее отдельных актах, т. е. во времени, которое служит формой явления моего тела, как и всякого объекта; поэтому тело составляет условие познания моей воли. Оттого без своего тела я, собственно, не могу себе представить этой воли. В моем трактате о законе основания воля (или, вернее, субъект желания) изображена, правда, как особый класс представлений, или объектов, но уже и там мы видели, что этот объект совпадает с субъектом, т. е. перестает быть объектом; это совпадение мы назвали там чудом, и до известной степени весь настоящий труд мой является его объяснением.

Предварительно намеченное здесь тождество воли и тела может быть — как я это сделал здесь впервые и как это в дальнейшем изложении будет повторяться — только указано, т. е. из непосредственного сознания, из познания in concreto, поднято до разумного знания или перенесено в познание in abstracto. Но по самой своей природе оно никогда не может быть доказано, т. е. выведено в качестве косвенного познания из другого, непосредственного познания, именно потому, что оно само наиболее непосредственно, и если мы не воспримем и не удержим его как таковое, то напрасно будет наше ожидание получить его снова, каким-нибудь косвенным путем, в качестве производного познания.

[Сослались на непосредственное знание, на Материнское Сердце и Божье Откровение, на ниспосланную свыше интуицию. Артур — явно Предтеча нашего Святого Шерри, что тут скажешь? Правда, Шерри себя в Шопенгауэре не видит. - МИБ.]

Так. А что говорит о воле Гегель?

Он начинает издалека; говорит о поступках, совершенных доброй волей, приводящих людей к несчастьям (как нынешняя война в Украине):

...одна из самых превратных максим нашего времени. Она частью ведет свое происхождение из докантовского периода доброго сердца и составляет, например, квинтэссенцию известных трогательных драматических произведений, которые изображали неправовые поступки, стремясь возбудить интерес к так называемому моральному намерению и изображать дурных субъектов с якобы добрым сердцем, т. е. таким, которое желает не только собственного блага, но и блага других; частью же это учение, еще более резко выраженное, вновь возникло в наше время, и внутренняя восторженность и задушевность, т. е. форма особенности как таковая, была сделана критерием правового, разумного и превосходного, так что преступления и руководящие им мысли, будь они даже самыми грубыми, пустыми измышлениями и нелепейшими мнениями, объявляются правовыми, разумными и превосходными потому, что они идут из души и восторженности.

[Свобода воли, как произвол. Первое определение воли, отрицательная (неограниченная) воля. - МИБ.]

Это свобода пустоты, которая, возведенная в действительный образ и страсть, оставаясь вместе с тем только теоретической, представляет собой в области религии фанатизм индусского чистого созерцания, а обращаясь к действительности, становится как в области политики, так и в области религии фанатизмом разрушения всего существующего общественного порядка и устранением всех подозреваемых в приверженности к порядку, а также уничтожением каждой пытающейся вновь утвердиться организации. Лишь разрушая что-либо, эта отрицательная воля чувствует себя существующей; она полагает, правда, что стремится к какому-либо позитивному состоянию, например к всеобщему равенству или к всеобщей религиозной жизни, но на самом деле она не хочет позитивной действительности этого состояния, ибо такая действительность тотчас же установит какой-либо порядок, какое-либо обособление как учреждений, так и индивидов, а между тем именно из уничтожения этого обособления и объективной определенности возникает самосознание этой отрицательной свободы,- Таким образом, то, к чему она, как ей кажется, стремится, уже для себя может быть лишь абстрактным представлением, а осуществление этого — лишь фурией разрушения.

[Переход к положительному понятию воли — к ограниченной воле. - МИБ.]

Я есть также переход от лишенной различия неопределенности к различению, определению и полаганию определенности как содержания или предмета. Это содержание может быть, далее, данным природой или порожденным из понятия духа. Посредством этого полагания самого себя как определенного, Я вступает вообще в наличное бытие; это — абсолютный момент конечности или обособления Я.

 

Примечание. Этот второй момент определения, так же как и первый, есть негативность, снятие в качестве первого, а именно снятие первой абстрактной негативности. Подобно тому как особенное содержится во всеобщем, второй момент уже содержится в первом и есть лишь полагание того, что первый уже есть в себе; первый момент как первое для себя не есть истинная бесконечность или конкретная всеобщность, понятие, а лишь нечто определенное, одностороннее; потому что он есть абстракция от всякой определенности, он сам не есть без определенности, и то, что он в качестве абстрактного должен быть односторонним, и есть его определенность, недостаточность и конечность.

[Гегель обыгрывает здесь свою давнюю мысль: отсутствие определений — тоже есть определение. Абстракция от всякой определенности есть определенность, а следовательно — конечность. - МИБ.]

“Я” в философии Фихте — мы остановимся лишь на ней — как неограниченное (в первом положении фихтевского «Наукоучения») взято всецело как позитивное (оно есть, таким образом, рассудочная всеобщность, рассудочное тождество) , так что это абстрактное “Я” есть для себя истинное, и поэтому к нему далее (во втором положении) присоединяется ограничение — негативное вообще, будь то в качестве данной, внешней границы или в качестве собственной деятельности “Я” . Постижение негативности, имманентной во всеобщем или тождественном, как в “Я”, было следующим шагом, который должна была сделать спекулятивная философия,— потребность, о которой не подозревают те, кто не постигает дуализма бесконечности и конечности даже в имманентности и абстракции, как его постигает Фихте.

[“Я” Фихте, толкует Гегель, есть дурное (трансфинитное), а значит рассудочное А = А, бесконечное. Поэтому, дальнейшее его определение есть ограничение, оконечивание этого бесконечного. Полученная конструкция А не = А не позволяет провести логическую спекуляцию, сохранить истинность и всеобщность категории (в данном случае категории “Я”). Проблема, поясняет Гегель, в том, что имманентная негативность во всеобщем постигается в ином виде бесконечного, о котором не подозревают те, кто не постигает дуализма бесконечности и конечности, положенного в истинном (абсолютном) бесконечном. “Я” Фихте останавливается перед потребностью сохранить негативное во всеобщем, в тождестве А = не-А. Это делается посредством операции спекуляции.

Далее Гегель развивает категорию «воля» - МИБ.]

Воля есть единство этих обоих моментов, рефлектированная в себя и тем самым возвращенная к всеобщности особенность, единичность, самоопределение Я, заключающееся в том, что оно полагает себя одновременно и как отрицательное самого себя, а именно как определенное, ограниченное и как остающееся у себя в своем тождестве с собой и всеобщности и смыкающееся в определении лишь с самим собой. Я определяет себя, поскольку оно есть соотношение негативности с самой собой; в качестве этого соотношения с собой оно безразлично к этой определённости, знает ее как свою и идеальную, как простую возможность, которой оно не связано и в которой оно есть только потому, что полагает себя в ней. Это и есть свобода воли, которая составляет ее понятие, или субстанциальность, ее тяжесть, так же как тяжесть составляет субстанциальность тела.

Каждое самосознание знает себя как всеобщее — как возможность абстрагироваться от всего определенного, как особенное с определенным предметом, содержанием, определенной целью. Однако эти оба момента — лишь абстракции; конкретное и истинное (а все истинное конкретно) есть всеобщность, а имеющая своей противоположностью особенное, которое посредством рефлексии в себя уравнено со всеобщим. Это единство есть единичность, но не в своей непосредственности как единица, как единичность в представлении, а по своему понятию (см. Энциклопедия философских наук, § 112—114), или, другими словами, эта единичность по существу не что иное, как само понятие. Два первых момента — что воля может от всего абстрагироваться и что она также и определена — собой или чем-то другим — легко допускаются и постигаются, так как для себя они неистинные рассудочные моменты, но третий, истинный и спекулятивный (а все истинное, поскольку оно постигается в понятии, может мыслиться лишь спекулятивно), есть то, во что рассудок, всегда называющий понятие непонятным, отказывается вникать. Доказательство и ближайшее разъяснение этого наиболее глубокого в спекуляции, бесконечности как негативности, соотносящейся с самой собой, этого последнего источника всякой деятельности, жизни и сознания, относится к сфере логики как чисто спекулятивной философии. Здесь можно еще заметить лишь то, что когда говорят: воля всеобща, воля определяет себя,— то этим уже выражают, что воля есть предполагаемый субъект, или субстрат, но она не есть нечто готовое и всеобщее до своего определения, до снятия и идеализации этого определения, а есть воля лишь, как эта себя в себе опосредующая деятельность и возвращение к себе [как автореференция - МИБ].

То, что мы, собственно, называем волей, содержит в себе оба вышеназванных момента. Я как таковое есть прежде всего чистая деятельность, всеобщее, находящееся у себя; но это всеобщее определяет себя, поскольку оно уже не находится у себя, а полагает себя как другое и перестает быть всеобщим. Третий же момент состоит в том, что Я в этом ограничении, в этом другом, находится у самого себя, что, определяя себя, Я все-таки остается у себя и не перестает удерживать всеобщее… Это и есть конкретное понятие свободы, между тем как оба предшествовавших момента оказались всецело абстрактными и односторонними.. Этой свободой мы обладаем уже в форме чувства, например в дружбе и любви. Здесь мы не односторонни в себе, а охотно ограничиваем себя, в отношении другого лица, но знаем себя в этом ограничении самими собой. В определенности человек не должен чувствовать себя определяемым; рассматривая другое как другое, он лишь тогда обретает ощущение себя. Следовательно, свобода заключается не в неопределенности и не в определенности, но есть то и другое. Воля, ограничивающаяся только этим, свойственна упрямцу, которому представляется, что он несвободен, если не обладает этой волей. Но воля не связана с чем-то ограниченным, а должна стремиться дальше, ибо природа воли не есть эта односторонность и связанность; свобода состоит в том, чтобы хотеть определенное, но в этой определенности быть у себя и вновь возвращаться во всеобщее.

[В общем достаточно для того, чтобы понять, что именно не нравится Шопенгауэру у Гегеля в плане понимания слова «воля», и почему он так резко выступает против «вумника» Гегеля. Видим, что и ныне ситуация не изменилась: тут и там раздаются речи, что Гегель неоправданно утяжелил свой язык, излагая детские мысли вроде тех, какими довольствуется неприхотливая публика наподобие Анти-Дюринг Великолепной или Святого Шерри. - МИБ.]

Мелкий буржуенок продолжает нести свою либерал-фашистскую ахинею, оправдывая ее своим социальным происхождением. Мол, мы с детства приучены презирать гегемонов, даже с дипломом об образовании, выданном в МИФИ!

Михаил, я перешел на ЛАС, 23 Май, 2022 - 13:54, ссылка.

Фихте и проблема Логики

Михаил, я перешел на ЛАС, 23 Май, 2022 - 13:54, ссылка.

Ясно. Спасибо. 

А Жене лучше открыть свою тему.

Женя открывает свои темы где попало и пишет в них что попало. Его всюду ругают, издеваются, насмехаются, но он все проглатывает (мол, это все истерика, а не реакция на бестолковость Шерри).  Очень скоро его труды уходят в небытие. Так что ему необходимо приткнуться к кому-то, чья тема живет годами. Так что, Леонид, пока Шерри  здесь лопочет, значит тема живет и здравствует. Его здесь тоже никто не принимает всерьез: убогий, юродивый - невежественный глупец, но все же чует его материнское сердце, что только здесь на него могут обратит внимание.

ЛАС, 23 Май, 2022 - 14:09, ссылка

МИБ, 23 Май, 2022 - 12:55, ссылка

Михаил, я перешел на ЛАС, 23 Май, 2022 - 13:54, ссылка.

cherry, 23 Май, 2022 - 13:25, ссылка

 А Жене лучше открыть свою тему.
1. Т.к. позитивной дискуссии по бесконечному понятию социализма не будет, т.к. и то и другое , Евгений отрицает.

 2. Социализма в бытии нет,
3. А = не- А в диалектике абсурд, и
4. т.д.законы - фантазия больного разума.

5.  Женя , если откроешь свою тему по критике МИБ*а и ЛАС*а, то вряд ли мы там будем, т.к. позиции наши  давно известны.

6. На критику ты  аргументировано не реагируешь.

7. Но единомышленников у тебя тьма, они с удовольствием проглотят основные положения твоей позиции,

8. т.к. дальше формальной логики , т.е. А истина, не-А ложь, не ушли.

9. Тот же Грачёв.

1. Так  ведь
дискуссии без (диалектического) отрицания, Лёня, - тупой одобрямс.

2. Именно так.
И ты не докажешь обратное.

3. Да, абсурд ,
​и не только в диалектике, а и в логике вообще . 

4. Ага:
"законы", что пытаются навязать
 логике, природе, духу и уж, тем паче, диалектике.
Вот вероятностные закономерности (причинно-следственные связи - Анти-Дюринг Великолепная) - таки-да - продукт диалектики и её спекулятивного снятия .

4. Ещё бы:
там Гегель в действии.
И нет места его клеветникам, 
фальсификаторам, опошлителям, профанаторам...

6. Лёня, о чём ты ??
- Какая критика, какие аргУменты 
от абсурдистов , да и для них, у кого А = не А ??? 

7. Что-то пока не вижу. 

8. А другой логики, Лёня, просто нет:
а) ни в однозначно-объективном мышлении :  либо "да", либо "нет" ;
б) ни в природе ( квант есть/нет, родился/исчез); 
в) ни в духе (1/0 на входе/выходе нейрона , логического элемента). 

И ты ведь не докажешь обратное.

9. Да уж ,
ему лапшу на уши не навесить.
​Потому как ближе всех к усвоению учения и метода Гегеля .