Почему ему не хватило ума рассмотреть любовь в наиболее общем, философском, христианском смысле

Ему ума на все хватило, в отличие от некоторых, которые не понимают прочитанное. Написано же, в самом начале - 

В основе всякой любви между полами

Пнятно))? Здесь тема о половой Л.

Вот, еще от АШ (строго по теме):

Та глубокая серьёзность, с которой мы испытующе рассматриваем каждую часть женского тела и с которой женщины в свою очередь рассматривают мужчин; та критическая разборчивость, с которой мы оглядываем женщину, начинающую нам нравиться; то напряжённое внимание, с которым жених наблюдает свою невесту; его осмотрительность и опасение, как бы не обмануться ни в одном её органе; то высокое значение, которое он приписывает всякому плюсу или минусу в наиболее существенных органах её, — всё это вполне отвечает серьёзности самой цели отношений, возникающих между данной четою. Ибо над их ребенком в течение всей его жизни будут тяготеть изъяны материнского органа; если, например, женщина хоть несколько кривобока, то она легко может взвалить на плечи своего сына горб, так это обстоит и по отношению ко всем остальным органам. Конечно, весь этот трудный выбор женщины производится нами не сознательно, наоборот, всякий воображает, будто он действует исключительно ради собственного наслаждения (которое в сущности может здесь и не играть никакой роли). Однако, несмотря на эту бессознательность, всякий делает именно такой выбор, какой, при наличности его собственной структуры, соответствует интересам рода: сохранить тип этого рода в возможной чистоте — вот что является здесь тайною задачей. Индивид действует здесь бессознательно для самого себя, по поручению некоторого высшего начала — рода: отсюда та важность, какую он придает вещам, к которым он, в качестве индивида, мог бы и даже должен был бы относиться равнодушно. Есть нечто совершенно своеобразное в той глубокой, бессознательной серьёзности, с какою два молодых человека разного пола рассматривают друг друга при первой встрече, в тех испытующих и проницательных взглядах, которыми они обмениваются, в том внимательном осмотре, которому они оба подвергают все черты и органы друг друга. Это изучение и испытание—не что иное, как размышление гения рода о том индивиде, который может родиться от данной четы, и о комбинациях его свойств. От результатов этого размышления зависит степень того, насколько молодые люди понравятся друг другу и насколько сильно будет их взаимное влечение. Последнее, достигнув уже значительной степени, может внезапно опять угаснуть, если откроется что-нибудь такое, что раньше оставалось незамеченным. Таким образом, во всех людях, способных к деторождению, гений рода размышляет о грядущем поколении.

Выше мы видели, что интенсивность влюбленности возрастает с её индивидуализацией: мы указали, что физические свойства обоих индивидов должны быть таковы, чтобы в целях возможно лучшего восстановления родового типа один индивид служил вполне специфическим и совершенным восполнением другого и поэтому чувствовал вожделение исключительно к нему. В этом случае возникает уже серьёзная страсть, которая именно потому, что она обращена на единственный объект и только на него один, т.е. действует как бы по особому поручению рода, непосредственно и получает более возвышенный и благородный характер. Наоборот, обыкновенное половое влечение пОшло, так как, чуждое индивидуализации, оно направлено на всех и стремится к сохранению рода только в количественном отношении, без достаточного внимания к его качеству. Индивидуализация же, а с нею и интенсивность влюбленности, может иногда достигнуть такой высокой степени, что если ей не дают удовлетворения, то все блага мира и даже самая жизнь теряют для нас всякую цену. Она превращается тогда в желание, которое возрастает до совершенно необычайной напряжённости, ради которого мы готовы на всякие жертвы и которое, если нам бесповоротно отказывают в его осуществлении, способно довести до сумасшествия или до самоубийства. В основе такой чрезмерной страсти, вероятно, лежат какие-то другие бессознательные побуждения, помимо указанных выше, для нас не столь очевидные. Мы должны поэтому допустить, что здесь не только телесные организации, но и воля мужчины и интеллект женщины находятся между собою в каком-то специальном соответствии, в результате чего только они именно, этот мужчина и эта женщина, и могут породить вполне определённую особь, существование которой задумал гений рода по соображениям, коренящимся во внутренней сущности вещей и потому для нас недоступным. Или, говоря точнее: воля к жизни хочет здесь объективироваться в совершенно определённом индивиде, который может произойти только от этого отца и от этой матери. Это метафизическое вожделение воли, как таковой, не имеет непосредственно другой сферы действия в ряду живых существ, кроме как сердца будущих родителей, которые поэтому и охватываются любовным порывом и мнят, будто они только ради самих себя желают того, что на самом деле пока имеет ещё цель только чисто метафизическую, т.е., лежащую вне сферы реально наличных вещей. Таким образом, вытекающее из первоисточника всех существ стремление будущего индивида, который здесь выступает только как возможный, стремление этого индивида войти в бытие — вот что в явлении представляется нам как высокая, всем другим пренебрегающая страсть будущих родителей друг к другу; а на самом деле это — беспримерная иллюзия, в силу которой влюбленный готов отдать все блага мира за обладание именно этой женщиной, между тем как в действительности она не даст ему ничего больше, чем всякая другая. А что всё дело здесь именно в совокуплении, вытекает из того, что даже эта высокая страсть, как и всякая другая, гаснет в наслаждении, к великому изумлению её участников. Она гаснет и тогда, когда возможная бесплодность женщины (по Гуфеланду, это бывает в силу девятнадцати случайных недостатков телосложения) разрушает истинную метафизическую цель полового общения, как рушится последняя и ежедневно в миллионах растаптываемых зародышей, в которых стремится к бытию то же метафизическое жизненное начало; в этой потере нет другого утешения, кроме того, что воле к жизни открыта бесконечность пространства, времени, материи, а следовательно — и неисчерпаемая возможность вернуться в бытие.

Только род имеет бесконечную жизнь, и поэтому только он способен к бесконечным желаниям, к бесконечному удовлетворению и к бесконечным скорбям. Между тем здесь, в любви, всё это заключено в тесную грудь смертного существа: что же удивительного, если эта грудь иногда готова разорваться и не может найти выражения для переполняющих её предчувствий бесконечного блаженства или бесконечной скорби? Только дух рода один может видеть с первого же взгляда, какую цену имеет женщина для него, для его целей. И великие страсти возникают обыкновенно с первого же взгляда:

Who ever lov’d, that lov’d not at first sight?

(Shakespeare. As you like it. III, 5)

(Любил ли тот, кто сразу не влюбился? Шекспир).

Влюбленность человека часто приводит к комическим, а иногда и трагическим ситуациям, и то, и другое потому, что, одержимый духом рода, он всецело подпадает его власти и не принадлежит больше самому себе: вот отчего его поступки и не соответствуют тогда существу индивидуальному. Если на высших ступенях влюбленности его мысли получают возвышенную и поэтическую окраску, если они принимают даже трансцендентное и выходящее за пределы физического мира (сверхфизическое) направление, в силу которого он, по-видимому, совершенно теряет из виду свою настоящую, очень физическую цель, то это объясняется тем, что он вдохновлён теперь гением рода, дела которого бесконечно важнее, чем всё касающееся только индивидов, вдохновлен для того, чтобы во исполнение его специального поручения заложить основание всей жизни для неопределённо долгого ряда грядущих поколений, отличающихся именно заданными, индивидуально и строго определёнными, свойствами, которые они, эти поколения, могут получить только от него, как отца, и от его возлюбленной, как матери, причём самые эти поколения, как такие, иначе, т.е. помимо него, никогда не могли бы достигнуть бытия, между тем как объективация воли к жизни этого бытия решительно требует.

но забыли про материальное обеспечение мужчины.

Не то, чтобы забыл. Этот мом-т рассматривается Ж на этапе замужества, а на этапе "дать-не дать" (половая Л) молодость, сила и красота М гораздо привлекательнее его кошелька. Кста, молодость всегда побеждает красоту (что у М, что у Ж, опять же, в силу стремления к продлению рода). Другой вопрос, что институт брака в наши дни находится в глубоком кризисе (выход из которого читать в моей "идеальной семье"), поэтому Ж изначально настроены не столько "на ... (ну, вы меня поняли))) сесть", сколько "рыбку съесть" (на содержание).

Если ума нет, то и то, что было, потеряешь.

Полностью соглашаясь, замечу, что это отдельная тема. Быстро разбогатеть большого ума не надо, а вот не потерять это богатство, тут уже ум нужен. Что показали "лихие 90-е". И надо различать высокий (философский) ум и - низкий (бытовой). Первый, как правило, в материальном плане высот не достигает, зато второй устраивается весьма неплохо.

Вы правы:Бог-это Любовь,Блаженство,Духовное тепло,Гармония,Нега...Это все то , чем он воскрешает каждую душу и каждый раз возрождает себя.Воскрешает собою! С уважением Эль-Марейон .

​Пенсионер, 17 Февраль, 2021 - 06:54, ссылка

1. Вы любите человека — если вам плохо, когда плохо ему, и вам хорошо, когда хорошо ему.

Основное слово вашего суждения -"человека". Вы любите ЧЕЛОВЕКА.  Как это выражается?

Вам плохо, когда ему плохо? Это сострадание.

Вам хорошо, когда ему хорошо? Это сочувствие!

Вам хорошо, когда ему плохо? Это садизм.

Вам плохо, когда ему хорошо? Это зависть.

Вам по барабану, что он чувствует?  Это равнодушие.

А как же быть с пивом? А я ещё много чего люблю.

Вопрос: А вы любите только кого-нибудь, или есть у вас и ПРЕДПОЧТЕНИЕ в чем либо.

Вам, милейший, надо бы поменять орган, которым вы извергаете истину, на орган, которым полагается думать.

А вам, милейший, полагаю, что когда говорите то, что думаете, надо думать, что говорите.