Бодрийяр имеет ввиду объект сопротивления, представляемый в интуиции, а есть и иной объект, и гораздо более важный для рассмотрения в философии, и представляемый как равный, этого объекта у Бодрийяра нет. Равным может быть только половой объект, и с его образованием во взаимодействии половом исчезает субъект. Субъект уже отменён философией постмодернизма, поэтому о нём нечего сказать, есть субъект права только. Уходящий субъект - это субъект садо-мазо отношений, он конечно имеется, но это не совсем субъект, а его тень, и настоящим субъектом может быть только правовой субъект, а тень субъекта открывает "бесправие" индивида. Политическая ситуация субъекту правовому неизвестна всегда, а иначе исчезает и сам субъект правовой, и на его место приходит тень субъекта, субъект садо-мазо отношений, и тогда политик ложь за "правду" уже выдаёт, и когда Путина ловят на лжи, то это не совсем ложь, а это и "правда" политика, иначе исчезает и сам "политик". Почему например граждане тупо выбирают Путина, потому что действует субъект права не знающий ситуацию, субъект права и вообще не знает "выбора", а тупо действует, что признак его, как россияне например сейчас. Когда политики предлагают выбирать власть лучшую, этим обманывают граждан, в праве ротация только есть, а граждане не отличают ротацию от выбора, если религиозно подходят к "власти", и выбирают "лучшую" только. «Субъект может лишь желать — только объект может соблазнять» - идея неверная, объект независим, а соблазняет субъект садо-мазо отношений, тень бесправия, если политическое подразумеваем действие, а не половое, которое не знает равенства, а только стремление к нему на общем основании обоих биополов, в браке. Само стремление к равенству в браке если кем-то обозначается, то это уже садо-мазо, а не стремление половое. Объект стоит в онтологии бесполого Тела индивида, и многое решает в интеллектуальной части мышления его, и Бодрийяр не зная равного объекта, а он может быть только половым, имеет ограниченные уже возможности ума. Ум у всех равный, а делает его особым только интеллект, который в основании имеет половое происхождение. Бодрийяр превосходно описывает процессы взаимодействия субъекта и объекта, что относится к праву только. "И тогда субъект исчезает с горизонта объекта. Вся судьба субъекта переходит к объекту" - объект сопротивления тупо господствует над субъектом, делая его пристанищем и жертвой игры в самого себя в праве. Почему политик всегда и деградирует, если толпа господствует, то политик переходит на сторону этого объекта. Притом это субъект условный, а не подлинный, симулякр, так как а-социального происхождения, из садо-мазо. Толпа всегда объект, как объект сопротивления в бесполом Тела, но только в том случае если с ней работаешь. Сказка "Колобок" именно про такую связь с толпой, и если не ощущаешь толпу, то приходится с ней работать. Два индивида уже толпа, а значит и в "семье" можно работать с толпой, а не только в пространстве социума. Есть также и ложное представление что субъект и объект как-то связаны, хотя связи между ними никакой нет, и субъект права внешнего порядка по отношению к индивиду, а объект в онтологии бесполого Тела находится, и пригодиться индивиду может только если в сфере мышления, которая с правом никакой связи не имеет вовсе. Поэтому все рациональные концепции права от римского до либерал-фашизма бессмысленные, если не ложные.

Широкой публике Бодрийяр известен как «отец симулякров», но в западной критике наиболее важным его вкладом считается разворот от традиционной философии субъективности к объектно-ориентированной теории. Главным различием между банальной и фатальной теориями является то, что в одной субъект по-прежнему считается коварнее, чем объект, а в другой предполагается, что объект всегда коварнее, циничнее, гениальнее, чем субъект, которого он «дразнит» и, наконец, «соблазняет». Тем самым приходит конец классическому отношению субъекта и объекта, когда первый всегда говорил от имени второго. Новый мир — это бессубъектный мир объектов. Но бесстрастная «кристаллическая» логика объекта совершенно иная, чем привычная нам логика желания субъекта. Нам еще предстоит прочувствовать ее на себе. Собственно, в этом и заключается фатальная стратегия: признать верховенство объекта и перейти на его сторону, перенимая все его коварство и правила игры. «Субъект может лишь желать — только объект может соблазнять»... Таким образом мы приходим к парадоксу, что в этой ситуации [conjoncture], когда позиция субъекта стала несостоятельной, единственно возможной позицией является позиция объекта. И единственно возможная стратегия — это стратегия объекта. Здесь подразумевается не «отчужденный» объект, который находится в процессе «разотчуждения», не порабощенный объект, который отстаивает свое право на автономию субъекта, а такой объект, который бросает вызов субъекту, отсылает к его неразрешимой позиции субъекта. Тайна этой стратегии заключается в следующем: объект не верит в собственное желание, объект не живет иллюзией собственного желания, объект не имеет никакого желания. Он не полагает, что ему принадлежит что-либо на правах собственности, не питает фантазии относительно реапроприации или автономии. Он не стремится полагаться на собственную природу, даже если это природа желания, но поэтому не знает инаковости и является неотчуждаемым. Он не разобщен сам по себе, что является судьбой субъекта, и он не знает стадии зеркала, где он мог бы быть захваченным своим собственным воображаемым. Он ЯВЛЯЕТСЯ зеркалом. Он — то, что отсылает субъект к его смертельной транспарентности. И если он может зачаровывать и соблазнять, то именно потому, что не излучает собственную субстанцию или сигнификацию. Чистый объект, он является суверенным, потому что он то, обо что разбивается суверенитет другого, и тот попадает в свою собственную ловушку. Кристалл мстит. Объект — это то, что исчезло с горизонта субъекта, и именно из глубин этого исчезновения он обволакивает субъект своей фатальной стратегией. И тогда субъект исчезает с горизонта объекта. Это касается сексуального объекта, который черпает свою силу в отсутствии желания, это касается масс, которые черпают свою силу в своем молчании. Желания не существует, единственное желание состоит в том, чтобы быть судьбой другого, стать для него событием, превосходящим всякую субъективность, поражающим своим фатальным наступлением любую возможную субъективность, освобождающим субъект от его целей [fins], от его влияния [présence] и от всякой ответственности перед самим собой и перед миром, в страсти наконец-то однозначно объективной. Возможность и воля субъекта, которая помещается в трансцендентальный центр мира и мыслится как универсальная причинность под знаком закона, знатоком [maître] которого остается субъект, эта воля не мешает ему втайне ссылаться на объект как на фетиш, талисман, как на фигуру инверсии причинности, как на место резкой утечки [hémorragie] субъективности. «За субъективностью кажимостей [3] всегда стоит скрытая [occulte] объективность.». Объект — это то, что исчезло с горизонта субъекта, и именно из глубин этого исчезновения он обволакивает субъект своей фатальной стратегией. И тогда субъект исчезает с горизонта объекта. Вся судьба субъекта переходит к объекту. Универсальную причинность ирония подменяет фатальной мощью сингулярного [4] объекта.
Jean Baudrillard. LES STRATÉGIES FATALES (1983). Перевод: А. Качалов
Жан Бодрийяр. Фатальные стратегии. — М. : Рипол-классик, 2017

https://nukadeti.ru/skazki/kolobok Сказка Колобок - читать онлайн