бесполое Тела по Бодрийяру

Аватар пользователя Дмитрий Косой
Систематизация и связи
Онтология
Ссылка на философа, ученого, которому посвящена запись: 

Подход Бодрийяра явно научный, а значит фантазийный, и относящийся только к бесполому Тела, тогда как Тело не сводится к бесполому Тела, есть и шизоидное, и половое Тела, и объект сопротивления. Символическая кастрация полового вне брака невозможна, что говорит и за фантазийность темы стриптиз. Где возможна кастрация, там только и возможна половая любовь, а это в браке, где имеется единое Тела. Хотя многое интересно в психологических изысканиях, но научный подход смазывает философскую картину. Бесполое Тела и не всегда в стремлении к смерти, к нему например половое и шизоидное Тела обходят это стремление, половое Тела в половой любви и диалоге, а шизоидное Тела в играх с объектом сопротивления.

1. Для медицины базовой формой тела является труп. Иначе говоря, труп — это идеальный, предельный случай тела в его отноше­нии к системе медицины. Именно его производит и воспроизводит медицина как результат своей деятельности, проходящей под знаком сохранения жизни.
2. Для религии идеальным опорным понятием тела является зверь (инстинкты и вожделения «плоти»). Тело как свалка костей и воскресение после смерти как плотская метафора.
3. Для системы политической экономии идеальным типом тела является робот. Робот — это совершенная модель функционального «освобождения» тела как рабочей силы, экстраполяция абсолютной и бесполой рациональной производительности (им может быть и умный робот-компьютер — это все равно экстраполяция мозга рабочей силы).
4. Для системы политической экономии знака базовой моделью тела является манекен (во всех значениях слова). Возникнув в одну эпоху с роботом (и образуя с ним идеальную пару в научной фантас­тике — персонаж Барбареллы), манекен тоже являет собой тело, все­цело функционализированное под властью закона ценности, но уже как место производства знаковой ценности. Здесь производится уже не рабочая сила, а модели значения — не просто сексуальные модели исполнения желаний, но и сама сексуальность как модель.
Таким образом, в каждой системе, независимо от ее идеальных целей (здоровья, воскресения, рациональной производительности, рас­крепощенной сексуальности), нам оказывается явлена новая форма редуктивного фантазма, составляющего ее основу, новая форма бредового видения тела, образующего ее стратегию. Труп, зверь, машина или манекен — таковы те негативные идеальные типы тела, те формы его фантастической редукции, которые вырабатываются и запечатле­ваются в сменяющих друг друга системах.
Удивительнее всего то, что тело ничем не отличается от этих моделей, в которые заключают его различные системы, и вместе с тем представляет собой нечто совершенно иное — радикальную альтерна­тиву им всем, неустранимое отличие, отрицающее их все. Эту проти­воположную виртуальность тоже можно называть телом. Только для нее — для тела как материала символического обмена — нет модели, нет кода, нет идеального типа и управляющего фантазма, потому что не может быть системы тела как анти-объекта.
Стриптиз — это танец, быть может единственный и самый ориги­нальный танец нашего современного Запада. Его секрет — в аутоэротическом прославлении женщиной своего собственного тела, которое именно постольку и становится желанным для других. Без этого нарциссического миража, составляющего суть всех жестов, без этих ласка­тельных движений, окутывающих тело и делающих его эмблемой фал­лического объекта, нет и эротического эффекта. Своего рода возвы­шенная мастурбация, фундаментальным свойством которой, по словам Бернардена, является медлительность. Эта медлительность означает, что жесты, которыми танцовщица окружает сама себя (обнажение, ласки и вплоть до миметических знаков наслаждения), на самом деле произво­дит «другой». Своими жестами она создает вокруг себя призрак сексу­ального партнера. Но тем самым этот другой и исключается, поскольку она сама его заменяет, присваивая себе его жесты — своего рода работа сгущения, и впрямь довольно близкая к процессам сновидения. Весь секрет (и весь труд) стриптиза — в этом призыве и отзыве партнера с помощью медлительных жестов, поэтичных словно чье-нибудь падение или взрыв в замедленном показе, когда нечто, прежде чем совершиться, успевает предстать вам как недостающее, отчего и возникает выс­шее возможное совершенство желания
.
[Ту же роль, что игра жестов, может исполнять и игра прозрачных одея­ний. Из того же разряда и реклама, нередко представляющая сразу двух или больше женщин: это лишь по видимости гомосексуальная тематика, а на самом деле один из вариантов нарциссической модели самособлазнения, самоцентрированная игра удвоений посредством сексуальной симуляции (которая, кстати, мо­жет быть и гетеросексуальной: в рекламе мужчина всегда присутствует лишь как гарант нарциссизма, содействующий самолюбованию женщины)].
Хорош только такой стриптиз, который отражает тело в этом зеркале жестов и по законам этой нарциссической абстракции, когда жесты служат подвижным эквивалентом знаков и меток, используе­мых в других случаях, при театральном представлении эректильного тела средствами моды, макияжа, рекламы. Плохой же стриптиз, есте­ственно, состоит просто в раздевании, воссоздает одну лишь наготу, то есть ложную цель зрелища, и упускает гипнотичность тела, отдавая его прямо во власть зрительской похоти. Не то чтобы плохой стрип­тиз не умел улавливать желание публики, — напротив, просто здесь исполнительнице не удается пересоздать для себя самой собственное тело как заколдованный объект, не удается претворить профанную (реалистическую, натуралистическую) наготу в сакральную наготу тела, которое само себя описывает и ощупывает (но все время сквозь какую-то искусно поддерживаемую пустоту, на чувственной дистан­ции, как бы обиняками, отражающими собой, опять-таки словно в сно­видении, зеркальную природу жестов, через зеркало которых тело возвращается само к себе).
Плохой стриптиз — это тот, которому все время грозит нагота или неподвижность (или же «неритмичность», резкость жестов): тог­да на сцене оказывается обычная женщина и обычное тело, «обсценные» в изначальном смысле слова, а вовсе не замкнутая сфера тела, которое аурой своих жестов само себя обозначает как фаллос и само себя предпочитает как знак желания. Успех, таким образом, заключа­ется вовсе не в том, чтобы, как часто думают, «заниматься любовью с публикой», а скорее даже в прямо противоположном. Стриптизерша, по словам Бернардена, — как богиня, и ее запретность, которую она очерчивает вокруг себя магическим кругом, состоит не в том, что у нее нельзя ничего взять (нельзя перейти к сексуальному дей­ствию — такая репрессивная ситуация свойственна плохому стрипти­зу), а как раз в том, что ей нельзя ничего дать, так как она все дает себе сама; отсюда то чувство полной трансцендентности, что состав­ляет суть ее чар.
Медлительность жестов — это медлительность священнодей­ствия, претворения субстанций. В данном случае — не хлеба и вина, а тела, претворяемого в фаллос. Каждый спадающий предмет одежды приближает нас не к наготе, не к голой «истине» пола (конечно, все зрелище питается и этим вуайеристским влечением, тягой к грубому обнажению и насилию, но эти фантазмы идут вразрез с самим зрели­щем): падая, он обозначает оголяемое им как фаллос — открывает какой-то другой предмет одежды, и та же игра возобновляется на более глубоком уровне, так что тело в ритме стриптиза все больше и больше проступает как фаллическая эмблема. Это, стало быть, не игра отбрасывания знаков, ведущего в сексуальные «глубины», а, напротив, игра все большего конструирования знаков — каждая метка приоб­ретает эротическую силу благодаря своей знаковой работе, то есть благодаря обращению никогда не бывшего (утраты и кастрации) в обозначаемое ею самой (фаллос). Вот почему стриптиз развивается медленно: ему следовало бы идти как можно быстрее, если бы его целью было сексуальное обнажение, однако же он медлителен, потому что он — дискурс, знаковая конструкция, тщательная разработка от­сроченного смысла. Об этом фаллическом преображении свидетель­ствует также и взгляд. Важнейшим достоинством хорошей стрипти­зерши является неподвижность взгляда. Обычно ее толкуют как прием дистанцирования, как coolness, чья задача — обозначать преде­лы данной эротической ситуации. Это и так и не так: неподвижный взгляд, означающий всего лишь запрет, опять-таки отбрасывал бы зре­лище на уровень какой-то репрессивной порнодрамы. Хороший стриптиз совсем не таков, и мастерская сдержанность взгляда выра­жает не какую-то намеренную холодность: если этот взгляд — cool, как у манекенщиц, то лишь при условии определять cool как очень своеобразную черту всей нынешней массовой культуры тела, которая уже вне категорий «горячего» и «холодного». Этот взгляд — нейт­рализованный взгляд аутоэротической завороженности, взгляд жен­щины-объекта, которая смотрит сама на себя и замыкает на себе са­мой взор широко открытых глаз. Это не эффект цензурированного желания — это верх совершенства и верх перверсии. Он завершает собой всю систему сексуальности, согласно которой женщина бывает вполне собой, а значит и наиболее соблазнительной, тогда, когда при­нимается любоваться прежде всего сама собой, не желая никакой другой трансцендентности, кроме своего собственного образа.
Идеальное тело, формируемое таким статусом, — это тело ма­некенщицы. Манекенщица являет нам модель всей этой фаллической инструментовки тела. Об этом говорит само слово: manne-ken, «ма­ленький человечек» (ребенок или пенис); женщина окружает слож­ными манипуляциями свое же тело, и эта интенсивная, безупречная нарциссическая дисциплина превращает его в парадигму соблазна. И, думается, именно здесь, в этом перверсивном процессе, превращающем женщину и ее сакрализованное тело в живой фаллос, заключается настоящая кастрация женщины (а также и мужчины — просто дан­ная модель четче всего проявляется применительно к женщине). Быть кастрированным — значит быть покрытым фаллическими суб­ститутами. Женщина как раз и покрыта ими, от нее требуется стать телом-фаллосом, иначе ей, пожалуй, никогда и не быть желанной. Женщинам потому и не свойствен фетишизм, что они постоянно осу­ществляют работу фетишизации над самими собой, превращаясь в кукол. Как известно, кукла — это фетиш, изготовляемый для непре­рывного одевания и раздевания, облачения и разоблачения. Такая игра сокрытия-раскрытия и составляет ее символическую ценность для детей; и обратно, к такой игре регрессирует любое объектное или символическое отношение, когда женщина делается куклой, становит­ся своим собственным и чужим фетишем
.
[Перверсивное желание — это нормальное желание, внушаемое социаль­ной моделью. Если женщина неподвластна аутоэротической регрессии, то она уже не объект желания, она становится его субъектом, то есть непокорной струк­туре перверсивного желания. Но она вполне может и сама искать исполнения своего желания в фетишистской нейтрализации желания партнера: тогда перверсивная структура (своего рода разделение труда между субъектом и объектом, в котором и заключен секрет перверсии и ее эротической отдачи) остается неиз­менной. Единственная альтернатива — чтобы каждый из двоих разрушил эту фаллическую крепость, перверсивную структуру, в которой замыкает его система сексуальности, открыл глаза (вместо того чтобы искоса следить за своей фалли­ческой идентичностью) на свою собственную, а не чужую неполноту, вырвался из-под чар белой магии фаллической идентификации и признал свою собствен­ную опасную амбивалентность, — тогда вновь станет возможна игра желания как символический обмен.]
http://yanko.lib.ru/…/p…/baudrillard-symv-obmen-i-smert.htm… МОДЕЛИ ТЕЛА. «СТРИПТИЗ» - БОДРИЙЯР "СИМВОЛИЧЕСКИЙ ОБМЕН И СМЕРТЬ"

Связанные материалы Тип
Система и симулякры Бодрийяра Дмитрий Косой Запись
философ бесполого Тела Дмитрий Косой Запись
Бодрийяр. Упразднение смерти Дмитрий Косой Запись
фикции либерализма Дмитрий Косой Запись
объект сопротивления в предложениях Дмитрий Косой Запись
фикция бытия Дмитрий Косой Запись
любовь как выбор Дмитрий Косой Запись
либерал-фашизм и женщина Дмитрий Косой Запись
бесполое Тела чиновника Дмитрий Косой Запись
шизоидное толпы Дмитрий Косой Запись
бесполое Тела и мораль Дмитрий Косой Запись
Онтология Тела по Юму Дмитрий Косой Запись
фикция реальности Дмитрий Косой Запись
либерал-фашизм и цензура Дмитрий Косой Запись
Бесполое Тела Кристевой Дмитрий Косой Запись
бесполое Тела Платона Дмитрий Косой Запись
бесполое Тела и творчество Дмитрий Косой Запись
бесполое Тела и творчество Дмитрий Косой Запись
свобода как понятие Дмитрий Косой Запись
культура как симулякр Дмитрий Косой Запись
бесполое Тела декабриста Дмитрий Косой Запись
размывание понятия культура Дмитрий Косой Запись
философия Дерриды Дмитрий Косой Запись
политика и кино Дмитрий Косой Запись
традиция и идеология Дмитрий Косой Запись
Невзоров об экологии и иных проблемах Дмитрий Косой Запись
Бодрийяр. Деньги Дмитрий Косой Запись
бесполое Тела в мышлении Дмитрий Косой Запись
Бодрийяр. Объект сопротивления Дмитрий Косой Запись
Ремчуков о праве и культуре Дмитрий Косой Запись
Личность Путина Дмитрий Косой Запись
психология человека толпы Дмитрий Косой Запись
прошлое в политике Дмитрий Косой Запись
учёный имперского закала Дмитрий Косой Запись
нарцисс в специфике своей Дмитрий Косой Запись
тело как надуманная проблема Дмитрий Косой Запись
сила традиции и слабость фашизма Дмитрий Косой Запись
новые формы жизни Дмитрий Косой Запись
демография в Китае Дмитрий Косой Запись
политэкономия чиновника Дмитрий Косой Запись
Сталин и идиоты Дмитрий Косой Запись
система и идиоты Дмитрий Косой Запись
Эйнштейн в афоризмах Дмитрий Косой Запись
сексуальность как возможность Дмитрий Косой Запись
свобода как вера Дмитрий Косой Запись
правовой субъект Дмитрий Косой Запись
гражданин как политик Дмитрий Косой Запись
Ларс фон Триер о рабстве Дмитрий Косой Запись
психологи о сексе Дмитрий Косой Запись
идеализм романтизма Дмитрий Косой Запись
Ларс фон Триер о садо-мазо отношении Дмитрий Косой Запись
революция как хаос Дмитрий Косой Запись
ревность как часть нашей жизни Дмитрий Косой Запись
дети как наше будущее Дмитрий Косой Запись
Путин о главном Дмитрий Косой Запись
либерал-фашизм в Китае Дмитрий Косой Запись
Макиавелли как писатель Дмитрий Косой Запись
современная любовь Дмитрий Косой Запись
Дугин как политолог Дмитрий Косой Запись
женская мотивация Дмитрий Косой Запись
Ковалевский о семье Дмитрий Косой Запись
капитализм как фикция публицистов Дмитрий Косой Запись
биопол в системе либерал-фашизма Дмитрий Косой Запись
любовь в семье Дмитрий Косой Запись
война как мать родная Дмитрий Косой Запись
Путин как холуй системы Дмитрий Косой Запись
ум в социуме, и имеет ли значение Дмитрий Косой Запись
патриархат как представление Дмитрий Косой Запись
геи, любовь и содом Дмитрий Косой Запись
харассмент продолжает волновать общественность Дмитрий Косой Запись
девушка до брака Дмитрий Косой Запись
извращения как фикция Дмитрий Косой Запись
возбуждение, и к чему оно Дмитрий Косой Запись
акушер про секс и образ жизни Дмитрий Косой Запись
брак в недалёком прошлом Дмитрий Косой Запись
Гегель, и идиотизм в философии Дмитрий Косой Запись
философия и толпа Дмитрий Косой Запись
философия и язык Дмитрий Косой Запись
Толстой о боге Дмитрий Косой Запись
женщина и либерал-фашизм Дмитрий Косой Запись
брак как форма жизни Дмитрий Косой Запись
история как проекция того, что есть Дмитрий Косой Запись
психолог о проблемах любви Дмитрий Косой Запись
феномен ГКЧП Дмитрий Косой Запись
Теория социального государства Лоренца фон Штейна Дмитрий Косой Запись
Платон. Бесполое Тела Дмитрий Косой Запись
Платон как фантазёр любви Дмитрий Косой Запись
Путин как переговорщик Дмитрий Косой Запись
Маркс как религиозный тип Дмитрий Косой Запись
Фихте. Манифест либерализма Дмитрий Косой Запись
либерализм и нация Дмитрий Косой Запись
власть и влияние, в чём различие Дмитрий Косой Запись
"несовершеннолетие" биопола как идея либерализма Дмитрий Косой Запись
ролевые игры Дмитрий Косой Запись
Кюстин писатель о церкви Дмитрий Косой Запись
чем идиот отличается от аналитика Дмитрий Косой Запись
Толстой и позитивизм Дмитрий Косой Запись
НАТО и мировой порядок Дмитрий Косой Запись
содом в концепции "пола" Дмитрий Косой Запись
политика и война, прав ли Клаузевиц Дмитрий Косой Запись
Горбачёв о наследии своём, и свободе Дмитрий Косой Запись
независимость и субъектность Дмитрий Косой Запись
западное мышление как есть Дмитрий Косой Запись
Гроций о праве Дмитрий Косой Запись
содом и объект сопротивления Дмитрий Косой Запись
политика и активизм Дмитрий Косой Запись
Диоген как философ Дмитрий Косой Запись
свобода как необходимость Дмитрий Косой Запись
мир и текст Дмитрий Косой Запись
Конституция как туман Дмитрий Косой Запись
Либерализм и политика Дмитрий Косой Запись
фантазии глобализма Дмитрий Косой Запись
личность в истории мышления Дмитрий Косой Запись
Бодрийяр как фантаст Дмитрий Косой Запись
Бодрийяр о потреблении Дмитрий Косой Запись