«любовь учит тому, что индивид как таковой есть не что иное, как пустое место и сам по себе ничего не значит» — и любая абстракция пустое "место", а важно как индивид "взаимодействует" в паре, чего отрицать невозможно, выдумка Бадью о "двоице" абсурдная. Например, в диалоге также есть два участника, но диалог относится к одному, и в половой любви имеется два участника, а "любит" один. «Угроза любви идет слева со стороны либертарианства, в рамках которых любовь сводится к вариациям на тему секса, и справа, со стороны либеральной концепции любви, в рамках которых она подчиняется брачному контракту» — контракт не с любовью и связан, бесполое Тела вне любви, как и биопол, и если беспокоятся за своё имущество, то это с системой "правовой" связано, а не с контрактом, что следствие правовой системы в которой граждане и находятся. Контракт заключают не любящие, а желающие вступить в брак следуя традиции, а иначе можно и до чёртиков договориться, "а зачем штамп, если любовь есть". Понятно что современный брак не традиция, но в голове всё можно представить, где штамп или венчание не станет тебе препятствием к браку, если есть решение. Бадью во многом и комуняка, если ему мерещится "количество", а не индивид. «Другие видят в любви договор между двумя свободными и равноправными индивидами, которые без конца задаются вопросом, уравновешиваются ли выгоды одного выгодами другого» — право закладывается в индивиде, то есть только в половой любви, а договор - это "игра", где каждый хочет быть "сверху", что относится к садо-мазо отношению, но для того брак и существует, чтобы и преодолеть садо-мазо, на путях к "пониманию" права, где и является индивид. Опыт брака невозможно переоценить, это мир, который первый и последний для индивида, и кто брак миновал, тот никогда и не будет ощущать своего "права". Даже Гитлер это понимал сочетаясь с Евой Браун перед уходом из своего мира. Непонимание права гражданином ведёт также и к неустойчивости его в социуме.

ЛЮБОВЬ АЛЕНА БАДЬЮ
В деревне Алтун, расположенной в районе Пушкинских Гор, мы проводим летнее время в течение многих лет и успели познакомиться с местными поселянами и дачниками. Один из них, Владимир Михайлович, в прошлом журналист псковских СМИ, устраивает ежегодно так называемый «вернисаж», где собираются приглашенные из местных деревень, чтобы ознакомиться с предметами рукоделия, живописными объектами и дискурсивными произведениями в форме рассказов, стихов и песен участников вернисажа. Вернисаж заканчивается грандиозным чаепитием.
В этом году, получив приглашение на вернисаж, я решил представить там, в качестве пробного эксперимента, фрагменты текста о любви Алена Бадью. Я предполагал, что участники вернисажа, большинство которых обычно были женщины, считали, что любовь - это то, в чем все якобы нуждаются и о чем каждый имеет вполне самоочевидное для него представление. Концепция любви, изложенная в работах Алена Бадью, могла, как мне казалось, внести в их точку зрения на любовь некоторую сумятицу, переходящую в замешательство и прострацию, что пошло, несомненно, некоторым бы на пользу. Владимир Михайлович на мое предложение представить на вернисаже трактат о любви согласился, но ограничил мое выступление десятью минутами.
Я начал с изложения видения Бадью любви в современном мире, в котором, Бадью считает, что «любовь следует переизобрести, но для начала просто взять под защиту». Он утверждает: «Угроза любви идет слева со стороны либертарианства, в рамках которых любовь сводится к вариациям на тему секса, и справа, со стороны либеральной концепции любви, в рамках которых она подчиняется брачному контракту». «Одни отстаивают право демократического индивида на наслаждение во всех его формах, не замечая того, что в мире рыночной диктатуры они выступают пособниками промышленной порнографии, которая является сегодня крупнейшим глобальным рынком. Другие видят в любви договор между двумя свободными и равноправными индивидами, которые без конца задаются вопросом, уравновешиваются ли выгоды одного выгодами другого».
«В обоих случаях мы остаемся внутри доктрины, согласно которой все существующее находится в ведении арбитражного суда индивидуальных интересов. Разница между вольнодумцами и либералами — и те и другие единственной нормой жизни считают удовлетворение индивидов — лишь в том, что первые имеют в виду желание (основной инстинкт), а вторые — спрос (на свободном рынке)».
Таким образом, согласно Бадью, любовь в современном понимании - это взаимодействие интересов двух индивидов, вовлеченных в процессы потребления, накопления, обмена благ и просчета взаимных выгод.
В этот момент мое изложение было прервано женщиной среднего возраста, заведующей краеведческим музеем соседнего города Новоржева, которая явно схватила суть вопроса и решительно заявила свое несогласие с такой трактовкой современной любви. В качестве аргумента она продекламировала даже некоторое стихотворение, заканчивающееся фразой: «Любовь – это так просто.» Поскольку по моему наблюдению остальная часть аудитории имела вид впавшей в некоторое подобие ступора, то я прекратил выступление, предложив немедленно перейти к чаепитию.
Однако, несмотря на все это я все же продолжу дальнейшее изложение концепции любви у Алена Бадью на страницах Facebook.
Бадью предлагает возможную альтернативу, может быть в данный момент и утопическую для современной точки зрения на любовь и считает, что «наперекор такому взгляду на вещи следует стоять на том, что любовь начинается по ту сторону желания и спроса, каковые она, однако, охватывает», что находит отражение в предлагаемой им концепции любви.
Рассмотрим кратко основные категории философской концепции Бадью, необходимые для дальнейшего изложения.
ИСТИНА.
Согласно Бадью «Существуют только тела и языки, а кроме того еще существуют истины». «Эта структура указывает на то, что мы имеем дело не с добавлением (истина как простое дополнение тел и языков), но и не с синтезом (истина как раскрытие телом собственной сущности, «схваченное» в языке). Истины существуют как исключения из того, что есть.» Тем самым здесь противопоставляется «то, что есть», то-есть тела и языки, из которых складывается структура мира, и «то, что есть помимо того, «что есть»» - истина. Истины — это нечто, пребывающее вне тел и языка, это мысли, но еще и не знание, это необозначаемые несхватываемые в языке и теле универсальные бесконечности.
СОБЫТИЕ.
Истины не только есть, но они появляются. Да, мир состоит только из тел и языков. Но каждый мир способен внутри себя производить онтологический разрыв, исключение из самого себя, которые Бадью называет событием. Событие заставляет явиться «что-то другое», нежели ситуация, мнения или устоявшиеся знания; оно, событие, есть случайное, непредвиденное, тотчас же при своем появлении могущее исчезнуть пополнение, это потенциально возникающая дыра в корпусе существующего знания.
ВЕРНОСТЬ СОБЫТИЮ КАК ПРОЦЕДУРА ИСТИНЫ
Бадью рассматривает потенциально возможное появление истины на абстрактном онтологическом уровне как диспозицию следов определенного события, связанных с действующей формой из тел и языков в ходе процесса, называемым им верностью событию. Верность как процесс, как процедура истины, выстраивается, инициируется возникающей истиной и заключается в последующем исследовании сложившейся в результате ситуации согласно императиву самого события; это продолжающийся и имманентный разрыв, в ходе которого верность заново производит, возобновляет истину. Процедура истины включает в себя риск возможного отказа от верности событию и возврата в исходное до события состояние.
СУБЪЕКТ ИСТИНЫ.
В своей книги «Бытие и событие» Бадью пишет об особом способе бытия истин вне эмпирической манифестации, используя при этом математическое понятие «множественности» как неопределимого множества: «Родовой признак истин – универсальная множественность: их нельзя распознать с помощью лингвистических предикатов, им нельзя дать явное определение. Я называю «субъектом» локальное наличие процесса, из которого вырастают эти универсальные множественности (формула: «субъект есть момент истины»).» Таким образом в качестве субъекта истины здесь выступает универсальная множественность, которая возникает вследствие события и удерживается верностью событию, чтобы стать истиной.
Перейдем теперь к непосредственному анализу понятия любви, используя перечисленные выше категории.
ИСТИНА ЛЮБВИ.
Любовь – это по существу момент, когда мир испытывается вдвоем, а не в одиночку. Конструкция любви, следовательно, не заключается в некоем сведении двух к одному. Любовь предстает как «сцена Двоицы», где любовь разбивает нарциссическое единство каждого участника и открывает каждого участника опыту мира как опыта двоих. Бадью говорит, что «любовь - это опыт, исходя из которого может быть осмыслена Двоица в расколе господства Единого». Двоица — это всегда напряжение в различенности полов, мужского и женского, как двух радикально различных способов обнаружения себя в мире. Это напряжение Двоицы предстает в любви. Но Любовь также – это трансформация различенности в тождественное. Истина любви – это любовь как Двоица, и качестве иллюстрации этого Бадью приводит ссылки на известные авторские тексты: «То, что любовь свидетельствует о появлении Двоицы, в котором заключен ее субъект, мы понимаем, читая Сафо или Платона, так и Корнеля и Беккета».
Бадью рассматривает любовь только на уровне индивидуального сознания, так как он не доверяет применению категории любви в области коллективного сознания, считая, что в этой области религия монополизирует, инструментализует любовь и подчиняет ее трансцендентному, поскольку для религии любовь – это то, что Бог имеет для человека, а человек для Бога.
СОБЫТИЕ ЛЮБВИ
Событие – это почти ничто: оно появляется и тут же пропадает. Неясно, какое у него будущее и его последствия просчитать невозможно. Например, вам представляют коллегу по работе. Само это знакомство – пустяк, но иногда, наоборот, сразу чувствуете, что это важно. Само же событие носит случайный характер. Однако, после последовательности выборов, размышлений, драм, ожиданий может придти момент, когда вы говорите «Я тебя люблю». Тогда и начинается опыт мира существования на двоих. Повседневность обыденной жизни погружается в эту ауру «бытия-вдвоем». Для пары возникает общий опыт жизни в форме Двоицы, который не сводится к психологии или обособленному нарциссизму каждого из членов пары. Все происходит в имманентности созидания самой сцены Двоицы. Любовь творит, она строит необыкновенный опыт различия. Любовь – это экспериментирование с различием, для каждого из двоих – экспериментом с самим фактом бытия двоими. Результатом творчества, работы любви выступает фундаментальный аффект – счастье, которое свидетельствует о появлении взаимоотношений индивидов в форме любви как Двоицы.
Событие – это встреча, которая предполагает предшествующую этой встрече ситуацию различия, разделения. Встретившиеся могли вообще не знать друг друга. Кроме того, для встретившихся могут быть разделения по социальному статусу, возрасту или национальности. В этой ситуации существуют две распространенных точки зрения. Согласно первой, редукционистской точке зрения, для которой любовь вне сексуального желания – ничто, и снятие разделений невозможно, сама встреча события – это симулякр, и ее участники отслеживают в ходе ее свои взаимные интересы. Для второй, романтической точки зрения, отражающей трансцендентность Единого, где снимаются все разделения, любовь – это способность пары слиться вместе. Бадью находит свою позицию посередине, когда разделения снимаются, но не все. На сцене Двоицы разделения остаются, но трансформируются, меняются.
Встреча события оставляет след: разделение остается самим собой, но есть и точка пересечения, касания. Поэтому Двоица начинает видеться с этой общей точки, а не из чистого разделения. В предлагаемой Бадью формализации события есть половое разделение - мужчина и женщина, но есть также общая точка, точка универсального, единого, точка U (от французского слова Un). Событие протекает как процессы сжатия и расширения около точки U. В ходе расширения двое присваивают себе фрагмент мира действительно вдвоем, а в ходе сжатия преобладает нарциссизм каждого в отдельности. В какой-то момент точка U может уступить и открыть возможность расставания участников встречи. В этой ситуации событие завершается без выхода к истине.
ВЕРНОСТЬ СОБЫТИЮ ЛЮБВИ
Верность в любви для кого-то в общепринятом смысле означает, что он/она не спит с другим. Однако, все выглядит сложнее. В общем смысле, верность предполагает, что участник Двоицы несет ответственность за последствия заявления «Я тебя люблю» в событии любви. Любовь – это не дружба, не симпатия, и любовь включает в себя желание. Поэтому тело выступает в качестве доказательства верности и является единственной реальностью, захваченной сценой Двоицы. Это доказательство того, что в любви Двоицы тело не осталось принадлежностью только одного человека. Однако, желание имеет свои собственные законы не тождественные законам любви, и которые любовь должна включить в себя. Поэтому под верностью можно понимать контроль, накладываемые любовью на желание, на тело.
СУБЪЕКТ ИСТИНЫ ЛЮБВИ
Что является субъектом истины любви ? Казалось, можно было бы ответить, что это результат возникновения и удержания истины любви, в форме или двух влюбленных нарциссических индивидов или слившихся за одно влюбленных экстатических индивидов, утративших свою индивидуальность. Однако Бадью считает, что здесь есть один индивид, несводимый к сумме двух индивидов. Этот субъект является новой ориентацией опыта Двоицы, опыта на двоих, разделяемого перед миром. Для каждого из участников Двоицы эта новая ориентация опыта не будет сводиться к центрированию исключительно на него/нее, и она будет включать процессы их децентрации. Каждый из участников блокирует свой нарциссизм, свою уникальность для удержания определенного уровня своей собственной децентрации, являющегося условием удержания совместного опыта Двоицы. Бадью говорит, что для субъекта любви нет «никакого природного предсуществования. Влюбленные входят как таковые в состав одного субъекта любви, и тот избыточен по отношению к каждому из них.
Подводя итог, можно привести следующее высказывание Бадью о любви Двоицы: «В самом деле, любовь учит тому, что индивид как таковой есть не что иное, как пустое место и сам по себе ничего не значит. Уже в силу этого урока любовь достойна того, чтобы рассматривать ее как благородное и трудное дело нашего времени».
Очень жалко, как мне кажется, что участники вернисажа в Алтуне так и не смогли полностью ознакомиться с концепцией любви Алена Бадью.
Анатолий Власов. Петербургское философское кафе. 13 июля 2015 г.

союз "рационален" и исходит из "интересов" входящих в него, а брак не является рациональным решением, а значит брак не союз, а "связь", на добровольных или иных основаниях, именно это и запутывает для граждан "идею" и видение брака. "Союз" не случайно и придуман, если налагает ответственность за твой выбор, а иначе "традицию" невозможно было бы грамотно перевести в правовую ахинею. Путаница возникла в связи с тем что в брак должны вступать зрелые граждане, тогда как они далеко не зрелые если не жили в браке, и представляют "биопол", и тут конечно отсталая наука о "человеке" проявила себя живя по фикциям Фрейда. Почему при либерал-фашизме и расцветает сейчас инфантилизм среди граждан. "Связь" не могут обосновать, отсюда растерянность перед фактом развала брака. [Фактический брак (в российском праве — «сожительство»)] - такая форма только и является "союзом", так как совместное проживание происходит вне брака, и здесь разумеется появляется "интерес", и где каждый решает уже за себя только, и где форма жизни иная, когда невозможен "конфликт", а только согласование, а браку важен "конфликт", переходящий потом во взаимодействие стихий биопола. Фактом брака признано "сожительство", что и есть идиотизм современного права, и идиотизм этот конечно не случаен, а самой "логикой" развития его показывает.