Роман Альбертович Невесёлый. Захват души

Информация
Систематизация и связи
Эпистемология

Опорный тезис: «человек---умная тварь», и именно ум человека определяет перспективы всех видов человеческой активности, всегда сохраняя эту форму свободного выражения личности, в значимости мыслительно-словесной семантики аксиоматики познания (САС).

  Согласно семантической выразимости объективности в предельности истины, выраженный семантически А. Тарским Истина и доказательство, как вершинный метаязык, ввиде оператора дефиниции =Df. имён существительных, как то, что «нужно заметить, что истина TstST---это не этот предмет, но высказывание о нём, и даже не имя S этого предмета, хотя обязательно это имя S содержит, но как tstS предложение о том, что имя этого предмета (дефиниенс S) в качестве подлежащего---есть дефиниендум, как предложение выражающее факт, что дефиниенс есть истинное предложение TstSв смысле Остин Д. Истина - 1950 (или TstST=Df. S)».

    Мета превосходство языка интенциональности души определяется возможностью высказываться о всём, в т.ч. и о мета предметных языках феноменологической сигнификативной редукции. Оговариваемое мета превосходство не должно быть сколько-нибудь частным, но должно быть мета тотальным, т.е. вмещать в себя все эти---и предметный язык, для полноты высказывания и о всей прошлой выразимости этих менее высоких языков. Разумеется, что отсюда становится уместным утверждать ГЕШТАЛЬТ-Тезис, утверждающий ассоциированную с речью (семантикой) выразимость всего апперцептивного опыта человека. И утверждаемое есть вполне естественным следствием феноменологически-ассоциированного мета иерархического уклада личности.

      Естественно задаться вопросом:---«А зачем всё это надобно?», но тут же напрашивается и ответ, ведь мета превосходство всегда имеет непреходящую полноту, что тот час же апеллирует к возможности точного предсказания будущего, т.е. язык  интенциональности в  гештальт-порядке проектирует будущее. И утверждаемое весьма точно соотносится с опытом в том, что всякий акт сигнификативной феноменологической редукции---есть некая репрезентация гештальт-представлений человека, в сигнатуре этих феноменов, и эта репрезентация происходит при совместной презентации реальности (или как подготовительная часть к таковой) с переживанием сознания акта бытия. И в этом акте бытия предметный язык первичного восприятия, становится проверочной инстанцией метаязыка  интенциональности, в притязаниях на компетентность репрезентативного прогнозирования. Как я уже утверждал в САС и СТС---язык интенциональности не статичен, и определяет цветность интенционального движения, что, согласно дихотомии по Антиномии Рассела, определяется (+, сохраняющим сущность интенциональности) светлым, или (-, поглощающим сущность интенциональности) тёмным цветом. И этот результат религиозно согласуется с исполнительным законом: «Дорогу осилит идущий», точно сводя в воздаяние, как исходы светлого, так и тёмного путей. А ум дан, дабы в свободе уберечься от уничтожения.

     Вот из этих соображений уже можно делать вывод об интерференции значений всех этих языков и метаязыков во всяком акте переживания бытия, что недвусмысленно приводит к умозаключению, что теоретико-философское развитие предметного языка сильно поднимает его значимость в сторону некой эквивалентности, даже в отношении языка интенциональности, и по СТС определяет, что такая совршенствующая эволюция предметного языка---суть условие взыскания максимальной отдачи референции, в акте переживания бытия, ибо в каждом из этих языков имеется представительство (по мере, какую может вместить) языка совестливой эмпатии, который ближе всего языку интенциональности человека, ибо выражает только цветность движения таковой, тем не менее ещё выражающий и всю полноту Божественного содействия [Яко без Мене не можете делать ничезоше]. И эта полнота распознаваема и в предметном языке, как синергетика динамических систем, как аттрактор, служащий обозначению для притягивающего множества, удовлетворяющего некоторому дополнительному условию такому, что не может быть разделено на более мелкие частикак и неделимость сущности духа, Истины и Божества. И совесть, как религиозно ассоциированный эквивалент, единяет индивидные представления, как причастника того, что принято называть Вселенским Разумом (что является всё же трансцендентальной природой ума, имеющей единство с духом только в стремлении к истине, что являясь и формой духовной коммуникации, питает дух результатами своей интенциональности). И эта природа выразима исключительно семантически (САС), как наиболее мощным и универсальным средством выражения.

     Эти представления позволяют утверждать даже некоторую необходимость неких глубинных глаголов устоявшегося Предания, интерпретируемого, как молитвенное единение, что будучи религиозной теософией---калькой копируется в философско научную сферу иерархий: авторитетов, теорий и принципов, о чём ещё будет сделан вывод ниже, по А. А. Ивин логика учебник (1) 28. И, если молитвы истинных подвижников---суть предельно общий акт выразимости светлой интенциональности, то их предметное (практикой молитвы) практическое изучение в этической непосредственности вознесения---имеет самую великую пользу, именно как практика противостояния тёмному захвату души.

     Логически обоснованное сопоставление презентативно-репрезентативной иерархии феноменологической интерференции, выглядит следующим образом:

  Феноменологически всегда происходит некая репрезентация феноменологически ассоциированнного мета материала сознания во всяком акте сознания, что означает, что представления сознания---реальностью и проверяются, и предполагаются, как дефиниендум K  репрезентации ноэтико-ноэматического дефиниенса F ---К=Df. F, но в то же время это и дефиниендум F постижения сопряжения презентативно-репрезентативных представлений дефиниенса реалий (RIAL) ---F=Df.К, т.е. само сознание нуждается, как можно в более полной информации о реальности своих представлений, которые так или иначе рубрицируют конструктивизм сознания, по модус понендо толленс  и  модус толлендо поненс 16, как то, что конструирует личность---свободно интерпретируемая умом реальность. Ведь всё, что было памятью несколько часов назад---всё это перестаёт быть тем, что оно собой представляло ранее, причём всегда в соответствии с притязаниями человека, что вносит общность схватывания этого феномена именно философской рефлексией, с поиском гилетических совпадений. Что позволяет говорить о сознании, как о эволюционирующей к усилению---положительной логике сознания, что позволяет конструктивно удерживать весь познанный материал, привлекая сознание только в самых ключевых конструктивных моментах, и основной путь феноменологической редукции---именно шлифовка интуиционизма, по феноменологической  социологии А. Шюца, которая суть феноменологическая калька интуиционизма---порождаемого трансформационной грамматикой Ноама Хомского, и суть непосредственная  эмпатия, в т.ч. и как эмпатия совестливого воссоединения, как единый метод обобщительных единений познаваемого, которые знанием логики существенно облагораживаются. Причём имеется ещё и совестливая референция, которая никогда не нарушает свободу воли умного выражения личности. Таким образом возможно ещё утверждать началом взаимодействия с совестливой референцией---время образования биологического индивидуального единства, т.е. время зачатия. Поводом к такому умозаключению есть то, что, если существует единство людей и самого индивида в религиозно интерпретируемых референциях совести, то это качество---суть некая непременность А≡А духовно-ассоциированной личности, в непременности формирования умной чудесности. Что уже своим постоянством подтверждает, что без Господа не можем ничезоше, но непременно получаем дар ума, дабы могли здесь в светлом устоять, в вечное воздаяние этого удела. Это же утверждают и логики в сопоставлении философско-научных парадигм мифологем познания и религиозной парадигмы веры.--- 28 7. обоснование и истина, А. А. Ивин логика учебник (1):----[в квадратных скобках курсивом мои вставки]

   Обоснование не только сложная, но и многоэтапная процедура. Обоснованное утверждение, вошедшее в теорию в качестве ее составного элемента, [просто] перестает быть проблематичным знанием. Но это не означает, что оно становится абсолютной истиной, истиной в последней инстанции, не способной к дальнейшему развитию и уточнению [по Тезисам Дюэма-Куайна]. Обоснование утверждения делает его не абсолютной, а лишь относительной истиной, верно схватывающей на данном уровне познания механизм исследуемых явлений. В процессе дальнейшего углубления знаний такая истина может быть и непременно будет преодолена. Но ее основное содержание, подвергнувшись ограничению и уточнению, сохранит свое значение … оно начинается с предположения и навсегда остается им [как мифологема], поскольку не существует пути, ведущего от правдоподобного допущения---к несомненной истине.

     Более радикальную позицию занимает философ Фейерабенд Пол, утверждающий, что так называемый «научный метод», всегда считавшийся наиболее эффективным средством получения нового знания и его обоснования, не более чем фикция: «Наука не выделяется в положительную сторону своим методом, ибо такого метода не существует; она не выделяется и своими результатами: нам известно, чего добилась наука, однако у нас нет ни малейшего представления о том, чего могли бы добиться другие традиции». … Фейерабенд [более всё] склонен объяснять внешними для нее обстоятельствами: «...Сегодня наука господствует не в силу ее сравнительных достоинств, а благодаря организованным для нее пропагандистским и рекламным акциям». В ключе этого «развенчания» научного метода и его результата - объективного научного знания---идет и общий вывод Фейерабенда: «...Наука гораздо ближе к мифу, чем готова допустить философия науки. Это одна из многих форм мышления, разработанных людьми, и не обязательно самая лучшая. Она ослепляет только тех, кто уже принял решение в пользу определенной её идеологии или вообще не задумывается о преимуществах и ограничениях науки. Поскольку принятие или непринятие той или иной идеологии следует предоставлять самому индивиду, постольку отсюда следует, что отделение государства от церкви должно быть дополнено отделением государства от науки - этого наиболее агрессивного и наиболее догматического религиозного института. Такое отделение - наш единственный шанс достичь того гуманизма, на который мы способны, но которого никогда не достигали»Если наука не дает объективного, обоснованного знания и настолько близка к мифу и религии, что должна быть, подобно им, отделена от государства и, в частности, от процесса обучения, то сама постановка задачи обоснования знания лишается смысла. Факт и слово авторитета, научный закон и вера или традиция, научный метод и интуитивное озарение становятся совершенно равноправными. Тем самым стирается различие между истиной, требующей надежного основания, и субъективным мнением, зачастую не опирающимся на какие-либо разумные доводы.

     Так сложность и неоднозначность процесса обоснования склоняет к идее, что всякое знание -- гипотеза, и даже внушает мысль, что наука мало отличается от религии. [Методы познания] дают не абсолютную, а только относительную истину [как и Вера в невидимое и получение ожидаемого (кредо)]. Но это именно истина, а не догадка или рискованное предположение. … следует помнить, что наука, при всей ее важности, не является ни единственной, ни даже центральной сферой человеческой деятельности [религиозная этика вполне более целесообразна]. Научное познание - по преимуществу только средство для решения обществом своих многообразных проблем. Сводить все формы человеческой деятельности к такому познанию или строить их по его образцу не только наивно, но и опасно. Результатом подобного сведения было бы «супружество как точная наука»«игра в карты по-научному»воспитание детей по-научномулюбовь «по науке» и даже милосердие, обоснованное по-научному.

    Неоправданно распространять приемы обоснования, характерные, для науки, на другие области, имеющие с нею, возможно, мало общего и убеждающие совсем иными средствами. В художественном произведении не нужно специально доказывать, надо, напротив, отрешиться от желания строить цепочки рассуждении, выявляя следствия принятых посылок.

    «Сила разума в том, - писал Б.Паскаль, - что он признает существование множества явлений, ему непостижимых; он слаб, если не способен этого понять». Под «разумом» имеется, конечно, в виду аргументирующий, обосновывающий разум, находящий наиболее совершенное воплощение в науке.

     Эстетик Ж.Жубер замечает об Аристотеле«Он не был прав в своем стремлении сделать всё в своих книгах научным, то есть доказуемым, аргументированным, неопровержимым; он не учел, что существуют истины, доступные одному лишь воображению, и что, быть может, именно эти истины - самые прекрасные». И если это верно в отношении Аристотеля, занимавшегося прежде всего логикой и философией, то тем более не правы те, кто, «поверяя алгеброй гармонию», хотят перестроить по строгому научному образцу идеологию, мораль, художественную критику и т.д.

    Рациональные способы обоснования - незаменимое орудие человеческого разума. Но область их приложения не безгранична. Расширение ее сверх меры столь же неоправданно, как и неумеренное сужение.

     Свой этот пост хочу закончить выводом Стэнфордской энциклопедии философии  по работе "недоопределенность научной теории", который я привёл в конце своего поста синергетика демократии, как повышение роли собственно индивидуально-реализуемого умом познания:

      Главный философский вывод этой работы в том, что приведённый философский анализ показывает, что и самым  главным — не есть итоговая картина производимого знания, а главным есть философский, мыслительный процесс работы, как осмыслительная эволюция интеллектуального исследования языка, вообще, и крайне важно, чтобы вязкая толща языка-посредника, в которой барахтается человек, не затвердела, и, по необходимости, стараться разбить ее трещинами, расчленить и перерасчленить (т.ск. умеренный деконструктивизм), как сохранение гибкости ума, и тренинг  феноменологической  сигнификативной редукции мышления, что подтверждается: САССТССлово имплицит. и эксплиц. памяти и Das MAN.

     Так и догматическое уведомление по Вере имеем, что горе тем, кто причащается не рассуждая о Теле Христовом, т.е. вне ума и спасительная Благодать Православия---не имеет сил к непременному спасению. Искренне желаю всем быть мудрыми.