Главная проблема материализма заключается в том, что очень трудно объяснить, каким образом материя могла породить сознание и дух. Ведь утверждение о том, что низшее не может породить высшее, представляется весьма правдоподобным. Между механическими колебаниями материальных частиц, с одной стороны, и между сознанием — с другой — лежит бездна. Сложно представить, чтобы бездушная материя смогла в лице человека подняться до изучения самой себя. Конечно, наука уже достаточно подробно представила нам все этапы этого постепенного развития, но разве не удивительна сама способность материи к эволюции? Рождение жизни и сознания из мертвой материи будет куда волшебней превращения тыквы в карету, а крысы в кучера. И как последнее не могло произойти без помощи феи, так и весь долгий эволюционный процесс выглядит так, словно его направляет чья-то умелая рука.
Но попытка решить проблему признанием первичности духа и его руководящей роли рождает два не менее сложных вопроса. Во-первых, как могут существовать абсолютно нематериальные объекты. Представить себе чистую форму без материи весьма непростое интеллектуальное упражнение. Поэтому, например, Плотин, развивая учение Платона, предполагал, что в идеальном мире тоже есть материя. Божественная материя, конечно, совершенно отличается от материи нашего мира, она всегда неизменна и даже «есть живое и мыслящее существо», но принципиально важно то, что Плотин и умопостигаемый мир не мыслил как абсолютно нематериальный. Аналогично некоторые христианские мыслители полагали ангелов в какой-то степени телесными. Иоанн Дамаскин писал: «Об ангеле говорят как о бестелесном и нематериальном с точки зрения сопоставления с нами; однако по сравнению с Богом он телесен и материален. Поэтому его бестелесность не абсолютна»
Далее, даже утвердившись в существовании нематериальных духовных сущностей, нам предстоит объяснить, каким образом могут взаимодействовать между собой такие совершенно различные субстанции, каковыми являются дух и материя. Как ангел может проявить себя в этом мире, не нарушая закон сохранения энергии? Как в человеке соединяются душа и тело? Утверждение, что душа оживляет тело, звучит совсем уж по-детски наивно. Два признанных авторитета древности и средневековья – Аристотель и Фома Аквинский (13 век), — ощущая неразрывную целостность человека, согласно утверждают, что душа и тело соединены как форма и материя. Но если душа – это форма, то ведь форма не может существовать вне материи. Следовательно, со смертью человека должна погибать и душа. Как же в этом случае можно обосновать бессмертие души? Аристотель, после долгих раздумий и сомнений, действительно, отказался от идеи индивидуального бессмертия. Фома, ограниченный рамками христианства, утверждает, что человеческая душа, будучи отделена от тела, все же сохраняет присущее ей бытие. Но в обоснование своего взгляда он может сказать только то, что, такова, дескать, ее природа. Блаженный Августин (4 век) благоразумно не стал искать решения вопроса, ограничившись констатацией: «Каким образом тело соединяется с духом, человек постичь не в состоянии, а между тем это и есть человек».
Сложность вопроса даже породила экстравагантную гипотезу, разработанную в 17 веке последователями Декарта, и известную как окказионализм или «теория двух часов». Если у вас есть двое синхронно работающих часов, то всякий раз, когда первые показывают час, вторые отбивают час. Если вы видите одни часы и слышите другие, вам может показаться, что первые заставили бить вторые. Вот также обстоит дело с умом и телом. Каждой душе установлено от Бога действовать синхронно с телом, так что в случае моего желание чисто физические законы заставляют мою руку двигаться, хотя на самом деле моя воля не действует на мое тело. Теория «двух часов» объясняла видимость взаимодействия, отрицая его реальность.
Но если дух и материю столь сложно соединить, то, может быть, не стоит их разделять? Не заключается ли истина в пантеизме, ставящем знак равенства между Природой и Богом? Рассуждения Спинозы, автора самой известной пантеистической системы, базируются на двух основных интуициях. Первая заключается в том, что вещи, не имеющие между собой ничего общего, не могут быть познаваемы одна через другую, следовательно, не могут быть причиной одна другой, следовательно, одна субстанция не может быть произведена другой субстанцией. Вторая интуиция говорит, что бесконечно совершенному Богу, обладающему всеми мыслимыми атрибутами, каждый из которых выражает некоторую вечную и бесконечную сущность, и не нужно ничего создавать. В нем уже содержится все. Всякая вещь протяженная и вещь мыслящая составляют или атрибуты Бога, или состояния атрибутов Бога. Эти рассуждения сильно отличаются от привычных нам представлений о трансцендентном Боге, но нельзя не признать, что они выглядят весьма логично.
Показательно, что в современной науке также заметна тенденция к стиранию граней между духом и материей. Дух всегда олицетворял собой свободу, материя – необходимость, но в 20 веке физики столкнулись с непредсказуемостью материи, а психологи и социологи выявили закономерности в человеческом поведении. Когда в квантовой механике, базирующейся на принципе неопределенности Гейзенберга и вероятностной интерпретации волновой функции Шрёдингера, оказались нарушены священные для классической физики причинно-следственные связи, это было воспринято как серьезный недостаток. Сами отцы-основатели – Планк, Эйнштейн, Шрёдингер, — ожидали появления новой, более совершенной версии квантовой теории, восстанавливающей привычный детерминизм.
Но произошло ровно наоборот – непредсказуемость проникла в недра классической физики, в наш повседневный мир, и использование вероятностных функций становится все более привычным. Стало ясно, что исходное положение реальных физических систем невозможно установить с достаточной точностью, чтобы совершенно определенно спрогнозировать их поведение в будущем. К тому же в развитии сложных процессов всегда есть доля непредсказуемости, так как самые незначительные случайные изменения могут сильно повлиять на результат. Метеорологи назвали такую сложную взаимозависимость «эффектом бабочки», говоря, что взмах крыльев бабочки в Бразилии может вызвать торнадо в Техасе.
Что же касается гуманитарных наук, то их путь оказался противоположен пути, пройденному физикой. Выяснилось, что поведение индивидуума во многом определяется его воспитанием, генетическим наследием, социальными и экономическими условиями. А в общественной жизни можно выявить статистические закономерности подобно тому, как это было сделано термодинамикой для молекул газа. Социальные науки все большее значение придают причинной обусловленности нашего поведения и все меньшее – свободному волеизъявлению личности.
И закончим цитатой Бертрана Рассела, который полагал различие между материей и умом иллюзорным: «Сознание и материя удобные в некоторых отношениях термины, но никак не последние реальности. Электроны и протоны, как и душа, представляют собой логические фикции, которые имеют свою историю и представляют собой ряды событий, а не какие-то неизменные сущности... И это не материализм, а просто признание того факта, что все интересное в мире есть вопрос организации, а не первичной субстанции».
А что из этого следует - смотрите статью Е. Иванова "Проблема бессмертия..." http://philosophystorm.org/article/ivanov-evgenii-mikhailovich-problema-bessmertiya-v-kontekste-transgumanizma